– Вы хотите от меня избавиться? – осуждающе спросила она. – Неужели я вам так мешаю.
– Ну что ты, милая! Если бы от этого не зависело твое счастье, я бы предпочел, чтобы ты всегда радовала мой глаз в этом доме.
Она смущенно опустила глаза.
Я действительно был горд тем, что моя дочь выросла красавицей, только щеки ее, пожалуй, немного круглы, от чего она выглядит младше своих лет. В ней гармонично сочетаются живость ума и детская непосредственность. Ее кожа бледна, но на скулах всегда присутствует румянец.
– Вы возжелали сосватать меня за графа Сапегу, не так ли? – прозвучал ее тонкий голосок.
– Именно. Я знаю, что ты невзлюбила нашего гостя. И меня это крайне удручает. Он создает впечатление человека просвещенного, благочестивого и полного искреннего участия в общественной жизни. Почему бы и тебе не разглядеть в нем эти качества?
– Есть в нем что-то, что меня отталкивает. Не замечали ли вы, как он невзначай задирает нос, когда обращается к прислуге?
– Не замечал. И тебе советую не обращать внимания на столь несущественные недостатки людей. Не становись заложницей своих предубеждений.
– Я полагала, ваше положение в обществе избавит нас с сестрой от необходимости выбирать спутников жизни исходя из соображений выгоды, – вздохнула девушка.
– К сожалению, мое положение не такое уж и прочное, моя дорогая, чтобы пренебрегать подобными союзами. Видишь ли, граф принадлежит к древнему роду, является польским магнатом, к тому же он камергер. У него блестящие планы на будущее, слышал, он намеревается быть пожалованным в стольники. Парень, между прочим, наследник большого состояния и земель в Коссово и Ляховичах. Его мать шляхетского происхождения. Он обладатель безупречной родословной. Это лучшая партия для тебя. Достойная.
– Как бы мне хотелось вам угодить, но я не в силах принять его, – продолжала она. – Увы, наличие у него великосветской родословной не способно пробудить во мне чувства.
– Не спеши его неосмотрительно осуждать, Машенька. Дай себе время. Постарайся к нему притереться. Чувства возникают случайно, достаточно одной искорки, – наставлял я дочь, внутренне ощущая себя предателем, желавшим укрепить свою власть за счет ребенка.
Она промолчала. Поклонилась и поспешила удалиться.
Обход дома молодым человеком занял два часа, не меньше. После этого они с Марией присоединились к нашему семейству за чашкой позднего чая, в ходе которого Сапега, будучи в превосходном состоянии духа, принялся оживленно описывать свои впечатления.