В конце зала он обернулся, я потянулась к нему, желая поцеловать, но он вмиг исчез. Я снова осталась с опустошенной душой. Как же не хотелось его отпускать. Но от меня ничего не зависело как обычно. Сейчас он сделал то же, что и всегда. При жизни он покидал меня на долгие месяцы, отправляясь на поля войны, а мои просьбы остаться, никогда не звучали для него всерьез. Такова была моя участь.
– Ваше Величество, вы не замерзли ночью в галерее? – осторожно поинтересовалась горничная, когда пришла будить меня утром.
– О чем ты? Я не была в галерее. Ты видела кого-то другого, – возмутилась я.
– Нет, нет, что вы, это точно были вы. Я вас ни с кем не перепутаю. К тому же, вас было легко узнать по голосу.
Я уставилась на девушку.
– Вы что же ничего не помните, госпожа? – искренне негодовала она.
– Я не могу помнить того, чего не было. Ночью я абсолютно точно спала.
– Как скажете, Екатерина Алексеевна.
Слова горничной навели меня на размышления. У нее не было повода лгать мне, к тому же работает она во дворце уже многие годы, и ни разу не была уличена ни в чем предосудительном.
– Постой, – позвала я, когда она уже собиралась покидать комнату. – А с кем я говорила в галерее?
– Больше я никого не видела. Вы были одни. Мне подумалось, мысли вслух выражали.
– Как странно, что я ничего такого не помню.
– Вы выпили много бренди, госпожа, наверное, поэтому ничего не отложилось в памяти.
– Всего одну рюмочку. От него я не могла лишиться памяти.
– Разве же только одна, госпожа. Вы выпили половину графина, – мямлила девушка, показывая на мой прикроватный столик.
Я ахнула, обнаружив, что на нем стоял полупустой графин, а рядом валялась рюмка.
К несчастью, мне пришлось принять, что я действительно вчера напилась, и зачем-то меня понесло в галерею, где я еще и разговаривала, вероятно, сама с собой.
– Ваше Величество, желаете, чтобы я позвала медика? – спросила настороженная горничная.
– Нет, – крикнула я. – Оставь меня.