Максим посмотрел в его глаза в зеркале заднего вида и кивнул, затем нажал на кнопку диктофона и сказал тихо, в самый микрофон.
– Пошел тихий мелкий дождь, проезжающие мимо машины включают фары одна за другой, за окном осень, а в салоне машины тепло, хотя никто не включил печку или музыку для уюта и даже не закрытая задняя дверь плохо впускает холодный воздух…
– Что ты сказал? – спросил Антонио.
– Ничего.
– Про дверь сзади, – уточнил он.
Максим посмотрел вопросительно на Антонио, затем потянулся к противоположной задней двери, открыл и закрыл ее снова.
– Она была открыта? – спросил Антонио.
– Не знаю, – сказал Максим.
– Не обращай внимания, – вставил Лохматый, – он так делает.
– Я понял, но дверь? Ты не мог бы в следующий раз закрыть ее?!
Они въехали на улицы, где по обеим сторонам стояли старые машины, некоторые с выбитыми стеклами и спущенными шинами. Антонио посмотрел на одну из них и крепко вцепился в руль. По обочинам туда-сюда не спеша таскались местные бродяги. Худой рыжий парень вел за руку девушку с перебинтованной рукой. Она курила сигарету, засовывая ее в рот, накрашенный фиолетовой помадой, и рассматривала всех по сторонам. Мимо просунулся тип в пуховике, которое вероятно летом использовал, как одеяло. Он только проснулся или его согнали с места ночевки. Дорогу перебежали школьники, с драными рюкзаками. Один парень долго стоял на дороге, поджидая Антонио. Друзья свистели и смеялись. У одного из них не было передних зубов. Антонио посигналил и набрал скорость. Парень отскочил и закричал им, показывая средний палец. Остальные бежали за машиной до поворота, по пути хватая мусор по дороге, чтобы бросить.
– Сраные дети, – сказал Антонио.
Максим оглянулся через заднее стекло на дорогу. Он достал диктофон, нажал на кнопку, но говорить не стал. Положил обратно в карман и вздохнул.
– Испугался? – спросил Антонио с насмешкой.
Лохматый рассмеялся.
– Да я вырос в соседнем районе! – сказал он. – Только тех домов уже нет, слава богу. Я знаю, тут все не так, как кажется. Мне не надо было объяснять. Тоже живут люди, женятся и умирают. Я помню, как моя соседка выходила замуж за цветочника. У него был магазин цветов в центре. Все собрались и плакали, что она уезжает из родного квартала в неизвестность. В неизвестность, – повторил Лохматый. – Он дарил ей цветы каждый день, наверное, весь магазин был у нее. Конечно, кто-то из зависти говорил, что он ей сливает вчерашние розы, которыми по вечерам заваливают мусорки.