Сонеты Шекспира 89—112, 127—134. Суд над ложью сердца (6). Историческая головоломка - страница 23

Поэтому, дополнительно, мы начинаем исследовать другие, кроме чередования, основания параллельности написания сонетов другу и возлюбленной после сонета 88, чтобы, в дальнейшем, при анализе на соответствие с фактами биографий, свести воедино эти, пока только раздельно найденные, основания.

Начинаем мы с разделения последних двадцати сонетов другу на несколько периодов, отличающихся друг от друга резкой сменой настроения. Здесь необходимо на это обратить внимание и просто запомнить.

Первые два периода охватывают сонеты 107—112.

Определить адресата только по сонету 107 невозможно.

Первый катрен – набор общих фраз, который подойдёт любому.

Но понять можно, что и сам поэт, и прорицатели («дух вещий – the prophetic soul») полагали, что Любовь умрёт («гибельный предел – a confined doom»).

Речь во втором катрене идёт о примирении с адресатом («оливы на бескрайний век – olives of endless age»), несмотря на «затмение» Смертной Луны (The mortal moon) и предсказания «авгуров».

Как видим первые два катрена являются намёками, которые можно трактовать по-разному, в зависимости от адресата, но сами по себе на адресата не указывают.

Например, можно было бы считать их следствием размолвки с возлюбленной, отражённой в сонетах 89—92.

Однако, в третьем катрене сонета 107 мы встречаем прямое указание на причину размолвки с адресатом: «назло ей (смерти) буду жить хоть в рифмах бедных – Since spite of him I’ll live in this poor rhyme».

Именно, эти «бедные рифмы», заметьте, не покорность, не вновь вспыхнувшие чувства, не что-либо другое, противопоставляются («жить назло») смерти Любви.

При этом поэт не говорит, что теперь, с новой Любовью, его «рифмы» станут богатыми, что вполне мог бы себе позволить, если бы не связывал с определением «бедные» намёка на предшествующие, известные адресату, обстоятельства, когда рифмам поэта была дана эта характеристика.