Однако, если рассматривать сонет 92 в отрыве от других сонетов, то в нём также, как в сонете 91, нет признаков, по которым можно было бы узнать адресата.
Поэтому, так как присутствует явная преемственность смысла с сонетом 91, и отсутствуют с ним противоречия, мы продолжаем считать адресатом сонета 92 возлюбленную поэта.
Продолжает тему противодействия измене адресата, но теперь развивая способ этого противодействия, упомянутый в заключительной фразе сонета 92. Сонет 93 начинается с предложения: «Я должен жить, в тебе не сомневаясь, как муж, обманут внешностью любви – So shall I live, supposing thou art true, Like a deceived husband; so love’s face», что полностью согласуется с замком сонета 92, где было сказано «так притворись – мне правда не нужна».
Преемственность смысла очевидна, а, значит, противоречия нет, что указывает на прежнего адресата – на возлюбленную поэта.
Сонет 93. Оригинальный текст
So shall I live, supposing thou art true,
Like a deceived husband; so love’s face
May still seem love to me, though altered new;
Thy looks with me, thy heart in other place:
For there can live no hatred in thine eye,
Therefore in that I cannot know thy change.
In many’s looks, the false heart’s history
Is writ in moods and frowns and wrinkles strange,
But heaven in thy creation did decree
That in thy face sweet love should ever dwell;
What e’er thy thoughts or thy heart’s workings be,
Thy looks should nothing thence but sweetness tell.
How like Eve’s apple doth thy beauty grow,
If thy sweet virtue answer not thy show!
Но, помимо этого, сам сонет 93 содержит два однозначных указания на адресата – женщину.
Ранее мы ни разу не видели, чтобы Шекспир позволил себе двусмысленные намёки на плотскую любовь по отношению к мужчине.
Необходимо пояснить, что под двусмысленностью намёков понимается только возможность двойной интерпретации и ничего более. Но если бы Шекспир был настолько наивен, что бессознательно допускал бы в сонетах возможность двойных толкований, на самом деле ни на что другое не намекая, то очень быстро ему бы на это указали либо разозлённые адресаты, либо другие поэты – насмешники.
Но Шекспир дорожил мнением и тех, и других, ведь все его двусмысленные намёки сделаны осознанно.
Поэтому здесь у нас также нет оснований считать Шекспира наивным.