Глава 18. Хрисеида и Брисеида
– Есть ли истина в поэмах Гомера?
– Есть. Гомер просто гениально описал деяния Салона- Олимпа и тот страх, который нагнали князья мира сего на простых нижних людей.
И есть там еще кое-что. Это короткие сведения о жреце Аполлона Хрисе, о его дочери, Хрисеиде и о прекрасной Брисеиде.
«В Фивах захватил Ахилл в плен прекрасную дочь жреца Аполлона Хриса, Хрисеиду, и прекрасную Брисеиду. Хрисеида была отдана греками царю Агамемнону.
В начале десятого года осады Трои прибыл в стан греков жрец стреловержца Аполлона Хрис. Он молил всех греков, и прежде всего их вождей, вернуть ему за богатый выкуп дочь Хрисеиду.
Агамемнон не соглашался вернуть Хрисеиду. Он сказал, что Хрисеида всю жизнь будет томиться в неволе.
На греков наслали моровую язву и только после этого Хрисеиду вернули отцу.
Взамен Хрисеиды Ахилл отдал Агамемнону Брисеиду».
У Марии появилось недоумение. Почему Хрис просил вернуть ему только Хрисеиду, и ни слова не сказал о Брисеиде.
Ответ пришел во сне. Марии показали Хрисеиду и Брисеиду. Очаровательные девицы.
Хрисеида миниатюрная и прекрасная, как Психея. Лицо овальное, нежное, глаза голубые.
Брисеида немного покрупней. Она, как копия Хрисеиды, но глаза черные.
Через какое-то время Мария опять увидела этих девиц.
Хрисеида стоит в центре хоровода, а вокруг нее множество Брисеид.
И тут Мария вспомнила, что сказали о хороводе Махатмы.
Махатмы: «В древних культах всегда оставались признаки духовных учений. Даже старый хоровод сохранил начало духовности. В середине круга помещалась избранная, реже избранный.
Кругом нее шли ритуальные движения и хор. Серединная избранная оставалась как бы в бездействии. Но все движения и обращения делались как бы к ней. И она несла на себе смысл выражения всех устремлений. Так же и в учении Духа. Ученик получает озарения радости. Получает бездну исканий. Получает лед одиночества. И затем должен пройти тягость средоточия. Как бы один, как бы безгласный, как бы без помощи, Он несет на себе тягость всех. И так же спокойный, как во льду одиночества, Он ждет и с готовностью принимает тягость обращений. Как бы основа здания, молчаливо он дает окружить себя. И удесятеряет руки свои, и умножает сердце свое, и должен вырасти духом на всех обратившихся.