– Так вы дадите нам ещё три дня для окончательного решения? – повторил свою просьбу майор.
Хотя, если честно, он и сам не понял – зачем он попросил три дня. Дело же простое. Но выходка лейтенанта на оперативке, и в добавок, собственное чутьё, подсказывали, что дело не совсем такое простое, как кажется на первый взгляд. С ним ещё придётся повозиться.
– Майор, ты вывел меня из себя! Даю вам не более сорока восьми часов на завершение дела! Слышишь, не более сорока восьми часов!
И, если ты не принесёшь мне результат за это время – вылетишь из органов без выходного пособия! Понял?!
– Понял, товарищ полковник. Разрешите идти?
– Свободен.
И когда майор уже взялся за дверную ручку, полковник, всё ещё «кипя», сказал вдогонку: «Не больше сорока восьми часов, и ни минутой позже, майор!»
Возвращаясь к себе он вспомнил, что его ждёт эксперт-криминалист для какой-то поездки в институт, к какому-то профессору. Пришлось ускорить шаг – время поджимало.
На крыльце его ожидал лейтенант.
– Куда едем, товарищ майор?
А он-то что тут делает, подумал майор? И тут же, как говорится – не отходя от кассы, услышал.
– Вы приказали мне сопровождать вас, товарищ майор.
Вот идиотизм, честное слово, я совсем про него забыл, чертыхнулся майор. Я ж ему приказал ехать со мной к Свирской. Даа, после «разговора» с полковником не мудрено и забыть.
– Лейтенант, вызовите машину, – приказал он.
– Уже вызвал. Она ожидает вас вон там.
– Спасибо, лейтенант, – поблагодарил он подчинённого. Затем, решая брать, или не брать стажёра с собой, всё-таки решил – пусть едет.
– Пойдёмте, лейтенант, – сказал он, и направился к машине.
Глава четвёртая
Машина, среди таких же коробок на колёсах, или похожих на неё, быстро везла их по улицам города. По бокам проплывали, похожие на острова, кирпичные и бетонные, с отражающими лучи солнца витринами, здания.
По тротуарам хлопотливыми муравьями спешили куда-то пешеходы. Они иногда сталкивались между собой, а иногда и обгоняли друг друга. И всё спешили, спешили!
Правда, они иногда, словно перегороженная плотиной река, скапливались перед светофорами. Затем, прорвав светившуюся красным светом хрупкую запруду, растекались ручьями в разные стороны.
Свирская любила свой город – город-труженик. Она родилась в этом бурлящем жизнью городе. Здесь же закончила университет, и даже, чего греха таить, здесь же вышла замуж за своего однокурсника.