Видимо, она тоже это понимает, потому что подрывается и пытается неуклюже перебраться на передние сиденья. Застревает между ними, не намеренно предоставляя свою попку альфе в полную власть.
Индарр не теряет времени, чуть ли не до самой шеи задирает больничную рубашку и впивается в бледную кожу укусом.
Девчонка орет во всю силу легких, только безрезультатно, из горла вырывается лишь хрип, связки сорваны.
Такая близость к источнику крышесносного сладкого запаха заставляет одежду на Альфе затрещать. Не расстегнутые еще пуговицы разлетаются по салону.
Если он сейчас хоть немного не возьмет себя в руки, то девчонка совершенно точно пострадает. В любую секунду ему окончательно вынесет мозг, и он трахнет ее в зверином обличье.
Она так одуряюще пахнет, слюни текут в прямом смысле слова. Клыки чешутся.
Звериный рык, недовольный и предостерегающий, вибрирует в груди, когда Альфа высвобождает Омегу из ее случайного плена и снова укладывает на сиденье. Она бьется из последних сил, но не сдается.
Альфе снова удается поймать замерзшие ножки девчонки и, рыча сквозь зубы, приложить к своей груди, удерживая их в таком положении.
Ступни холодные, словно кусок льда приложили к коже.
Омега еще пару секунд бьется, а затем замирает, тяжело дыша.
12. 12
Меня трясет как в лихорадке, подбрасывает на сиденье от ужаса, от адреналина, что кипит в крови. Я попалась в лапы монстра, и теперь мне не спастись. Слезы душат, пытаюсь кричать, но я словно в кошмаре. В кошмаре, который все никак не закончится.
Обжигающие сильные пальцы стискивают мои лодыжки, не позволяя вырваться, пошевелиться, спастись.
Чудовище дергает меня на себя, а я готова умереть от страха, сердце вот-вот разорвется. Все плывет перед глазами, кровь пульсирует в висках.
Не может это все происходить на самом деле. Все нереально. Я просто действительно застряла в кошмаре. Но я проснусь, обязательно проснусь. В своей кровати, за стенкой на кухне дед жарит блинчики, пахнет чаем со смородиновым листом… А не лишающим воли запахом Альфы.
Что-то обжигающее касается моих ног, и я замираю в ужасе. Их словно окунули в кипяток, ступни тут же прошибает болью. Часто-часто моргаю, зажмуриваюсь, чтобы прогнать слезы, прояснить зрение.
Но, кажется, это не помогает, потому что то, что я вижу перед собой, вряд ли можно назвать реальностью, а не плодом моего измученного сознания.