– Я не знаю, – качнул головой Емзари, – правда. И ничего про это не слышал. Даже слухов.
– Ясно, – я отвела взгляд, посмотрев на Ильдара, – я... поеду. Всего доброго.
– До встречи. Я позвоню, как будут новости.
Я кивнула в ответ и подошла к машине. Ильдар помог мне сесть и быстро устроился за рулём.
– У вас все в порядке? – спросил он, посмотрев на меня через зеркало заднего вида.
В ответ я молча нахмурилась. Не хотела просвещать Ильдара в такое. И спрашивать в курсе ли он наличия любовницы у Миши нет смысла. Ильдар мой водитель, мой охранник. Мишу он никогда и никуда не возил. И они практически не общались.
– Домой? – спросил Ильдар и я сразу кивнула.
Но когда мы остановились на светофоре, я решила изменить наш маршрут.
– Отвези меня на кладбище.
Уточнять на какое и к кому Ильдар не стал, он все итак понял.
Светофор сменился, мой водитель развернулся на перекрёстке и повёз меня в сторону кладбища. Здесь совсем недалеко.
Цветы, живые и искусственные, в виде ваз и венков, встречали нас на въезде в это вечное пристанище умерших. Я попросила Ильдара остановиться, сама вышла и купила восемь самых тёмных среди красных роз.
И мы поехали дальше.
На территорию кладбища нас пустили легко, Ильдар дал охраннику денег, какую именно сумму я не видела. В этот момент я смотрела на гранитные плиты, которыми здесь же и торговали. Все вокруг такое мрачное, угнетающее, душащие. Ненавижу кладбища. Просто ненавижу.
Ильдар повёз нас по рядам с могилами. Место упокоения Миши находилось не так далеко от входа, но я так и не запомнила где именно. Хорошо что Ильдар помнил.
Он остановился, кивая в нужную сторону и спросил:
– С вами пойти?
– Нет. Подожди меня в машине, – ответила и открыла дверь.
Дул ветер. Ужасно холодный и сильный. Казалось что здесь самая настоящая зима, пронизывающая и бьющая колючими иголками по коже.
Я сделала несколько шагов, утопая на узкой дорожке между могилами в снегу. Зря, что я на каблуках, зря, что на мне тонкие колготки, но я ведь сегодня сюда приезжать не планировала.
Вокруг много крестов, в основном деревянных, и могилы на этом участке свежие. Я поежилась, ощущая холод не только снаружи, но и внутри. Холод страха, обреченности...
Что на могиле Миши стоит плита я заметила сразу. На ней его портрет, пожалуй, один из самых лучших. Имя, отчество, фамилия и две даты. Одна счастливая, другая несчастная. Потому что слишком рано он ушёл. Слишком.