Как в таких условиях можно было заводить ребенка? А если коллекторы под колыбелькой поскребут? Вот тебе и поломанная детская психика. Отсюда и не складывающиеся отношения с женщинами в последствии. Потому что на все нужны деньги, которые можно взять в кредит. Особенно, на женщин. А потом эти женщины нагло беременеют, совершенно не посоветовавшись! Не принимая во внимание его детские страхи и комплексы. И то, что жить втроем в его однушке с новой, на кой-то фиг купленной царской люстрой, будет совершенно не «камильфо».
И это было очень обидно. Потому что Оля с ним как раз совсем не посоветовалась, зарождая в себе эту новую, пугающую жизнь. Вот про люстру, бл…ть, она посоветовалась ( «Розовый хрусталь брать, или золотистый?»), а про ребенка, почему-то, нет!
- Просто, мне кажется, это немного… не вовремя- проскрипел Корнеев, еще в процессе произнесения этих слов понимая, что тут ему и хана.
- Не… не вовремя- чуть отступая от него прошептала Оля, все сильнее хлопая своими нереальными ресницами- Но… Но, Леш…ОН уже есть, понимаешь? Никто из нас этого не планировал, но так случилось.
«Ага… Не планировала она»- ухмыльнулся про себя Корнеев.
В то, что женщины все и всегда делают по плану он верил, как в теорию квантовой физики. Даже истерики у них по ежедневнику намечены. Прям так и пишут: «Тридцать первое декабря, двадцать три часа, пятьдесят минут. Истерика по поводу : Ты меня не любишь! Ты не хочешь нашего ребенка!».
И, судя по всему, Оля как раз шла точно по графику.
- Леш..
- Оль, ну реально!- не выдержал, наконец Леха- Чего ты от меня хочешь?
- Я?- девушка так сильно побледнела, что крупные хлопья снега, мягко ложащиеся на ее укутанные пушистым шарфом плечи, практически ровнялись с цветом лица.
- Да! Ты!- крикнул Корнеев, запрещая себя обращать внимание на несчастные женские глаза, ножом резавшие ее ни разу не черствое сердце- Мы стоим тут, на площади. Тридцать первое декабря, бля..ть. Оль! Новый год! Я, как дебил, с этой бутылкой шампанского в руках. Вокруг толпа! Сейчас куранты пробьют. И ты такая: «Я, бл..ть, беременна!» Охуе…ный подарок, Оль! Спасибо!
А, меж тем, толпа на площади гудела разноголосым смехом и волновалась, как разноцветное море. Мелькали вспышки камер, отражаясь искрами от блестящих боков огромных стеклянных шаров, украшавших главную городскую елку. Атмосфера всеобщего веселья накрывала лавиной и гасла, разбиваясь об ошарашенный взгляд хрупкой блондинки, зябко кутающейся в голубую вязаную шерсть.