– Здравствуй, Зои, – сказал я, как можно теплее, будто мой тон мог как-то облегчить её страдания или согреть содрогающееся тело от промозглого холода в этом мерзком месте.
– Я думала, ты не придешь. Думала, не сможешь. – Она говорила с длинными паузами, хрипя на каждом звуке. – Лучше бы ты не приходил. Я не хочу, чтобы ты запомнил меня такой. Не смотри на меня так, пожалуйста. Ты знаешь, что я права и это наш последний разговор. Послушай, ты должен забыть меня такой. Прошу, помни меня той, каковой встретил, той, которая смогла согреть твою душу…
Она не смогла договорить, кашель разрывал её глотку на части, и я чувствовал, как он дерет её своими когтями изнутри, чувствовал боль Зои.
Не выдержав, я приблизился к ней, и дрожащей рукой убрал с поникшего лица золотые пряди волос, высвобождая её прелестные голубые глаза из плена.
Её глаза источали уверенность – что бы ни произошло, она не потеряет веру в себя. И гордость горела ярким пламенем глубоко в душе. Её отправят на эшафот или куда-то еще, и она пойдет на него с гордо поднятой головой, да так, что неловко почувствуют себя те, кто придет смотреть на смерть Зои.
– Не надо Зои, не надо, – прошептал я, прислонившись своим лбом к её прохладному. Дыхание Зои прервалось, а потом участилось.
Она прижалась ко мне головой, насколько это вообще было возможно, прерывисто дыша.
Я не знаю, сколько мы так стояли, и я простоял бы еще дольше, если бы не стражник отца, который спустился вниз за мной.
Отец прислал его затем, чтобы увести меня от неё.
– Спасибо тебе за всё, – прошептала она тихо, когда я начал отстраняться. – Спасибо.
Сильно зажмурив глаза, я сухо поцеловал Зои в щёку и вышел из темницы. Перед глазами всё затуманилось, я шёл за стражем, не видя дороги, и когда он привел меня на опушку за территорией нашего замка, оцепенение тут же спало с моего сознания.
– Эй, – крикнул я, хватая стража за локоть, чтобы повернуть к себе лицом. – Куда ты меня привёл?
Ко мне повернулось оно, чёрное существо, которое может принимать облик того, кого поглотит. Фидипо рассыпался в прах, не успев обернуться мне своим истинным лицом, оставляя под собой спавшую кучку одежды.
Я выхватил меч из ножен и приготовился к атаке, но в темноте ничего не видно, даже яркая большая луна не освещала толком ничего. Лишь силуэты мелькали где-то поблизости.