– Возле её парадного.
Сжав челюсти, чтобы не ляпнуть что-нибудь лишнее, я обернулась к говорящему, одаривая его, как мне казалось, самым ледяным взглядом и самой скупой улыбкой на губах.
– Удивлен, что ты пришла на экзамен.
– Отвали Тим, – рыкнула Кристина, потянув меня к себе за рукав.
– Полностью с ней соглашусь, – сказала я, запрыгивая на перила и пододвигая Илью с его маниакальным страхом забыть что-то перед экзаменом. – Никто кроме меня первым не попался тебе на глаза, чтобы потешить свое самолюбие?
– И ужасное остроумие, – поддакнула Кристина, облокотившись рядом.
– Почему же? Я шёл своим путем, увидел тебя с ним. Хотя да, ты просто попалась на глаза, – все же признался Тим, сморщив свой нос.
Иногда мне жаль, что я не обладаю силой, которая могла бы испепелить этого придурка на месте и желательно навсегда. Я собиралась ему ответить, но мой радар, ориентированный на мгновенное бегство, засёк нечто зелёное, стремительно приближающееся к нам, и утро катастрофически начинало портиться. Сюда шёл староста. У меня все внутри ухнуло в пропасть, потому что я долгое время пыталась не пересекаться с этим человеком. Я попыталась спрыгнуть, но Кристина мешала моему побегу, явно не понимая, что мой криптонит уже близко, и думала на Тимура.
– Мне надо узнать про зачёты, встретимся в аудитории, – я метнула безумный взгляд за спину Тима, который переключился на Лешу с Дианой в обнимку, и тихо сползла на землю, схватив мертвой хваткой свой рюкзак.
Кристина как бы не заметно, но это на самом деле было заметно, проследила за моим взглядом и натянула вежливо-лживую улыбку. Я усмехнулась, ведь она мастерски манипулирует людьми, полностью контролируя свою мимику и проникновенно глубокий голос. Кристина может заставить их думать, что угодно, говоря при этом то, что ей необходимо. Её даже Матвейка боится, а у него стойкий характер, что уж про старосту говорить, вертит им, как хочет. Все верят этакому белому ангелочку с голубыми глазками, не замечая черный хвостик.
Проходя мимо Тима, клянусь, почувствовала, как его рука коснулась меня. Решив списать это на случайное прикосновение, убежала как можно быстрее, пока Дима меня не заметил.
Перепрыгивая через ступеньки, я зашла в университет, проходя через большой холл, поднялась на третий этаж, и, сама того не ведая, подошла к кафедре, где сидел Матвей. Я неосознанно пришла к нему за помощью. Сперанский как бы был моим спасением, ведь Дима меня здесь искать не будет. Он недолюбливает Матвея и старается его избегать. Даже не пытается подлизываться, хотя обычно так делает ради желаемого «автомата». Когда-то Дима мне нравился. Хотя, как когда-то, два месяца назад. Но Дима лишь сам ускорил процесс моей нелюбви к нему. Ну, он отверг мои чувства, и как бы ладно. Это мне ясно, любить не заставишь. Однако этот кретин начал болтать об этом всем. И мои чувства довольно быстро прошли, потому что он стал мне омерзителен. И мне хотелось оторвать его гребаный язык и нарезать соломкой для бродячих собак. Дима не имел права об этом рассказывать, это было личное! И после всего обо мне пошли новые слухи, это был ещё один удар под дых. Я ненавижу сплетни, Дима знал об этом, и поступал так, как я от него совсем не ожидала. Поддакивая и подтверждая все необоснованные слухи, он становился мне непонятным и отвратительным, заставляя задаваться ненужными вопросами. Для чего он врёт? Для поддержания своей гребаной репутации? И какого он мне понравится? Смотря на него, я не понимала, что это такое нахрен было. Бесит он меня, горделивый подонок.