Машину потащило по размокшей грязи,
заскрипел сминаемый металл, но еще пара выстрелов сделала свое
дело. Тварь в последний раз рыкнула и сползла под колеса, оставив
на вездеходе жирное черное пятно крови, практически тут же смытое
ливнем.
— Кто это? — спросил я, перезаряжая
дробовик и внутренне готовясь к появлению нового урода.
— Не знаю, — мотнула головой
собеседница. — Мы никогда не встречали их.
Отлично, еще один мутант, о котором
никто ничего не знает. И нахрена мне, спрашивается, язык, если даже
образованная воительница не знает местной фауны?!
— Плохо, — сообщил свой вывод,
укладывая винтовку на колени. — Что еще скажешь?
Бросив на меня недовольный взгляд,
джаргарка отвернулась. Я в ответ пожал плечами и запустил
двигатель. Если я что-то и понимаю, стоять рядом со свежим трупом
на краю густонаселенных мясоедами джунглей не стоит. Так что,
запустив двигатель, сдал назад, пока изрубленное дробью тело ящера
не скрылось из виду. А стоило отключить мотор, сквозь шум воды
стали доноситься жуткие звуки пиршества.
— А это что?
Нет, я ожидал, что тритон-переросток
нам попался не один, но чтобы так быстро?.. Желание вдавить газ и
рулить подальше от трупа накрыло с головой.
— Сказала же, опасно, — отозвалась
Айнэ. — Все люди такие?
Я проигнорировал. Не сразу удалось
добиться ответа и понимания, что Виктор – это мое личное имя, а не
название вида. Заодно узнал, что те, кого принимаю за местных
людей, действительно существуют. И хотя их существование
скрывается, ходят слухи, что это – беженцы последней волны,
получившие уродство в ходе магических аномалий. Нечто вроде
мутантов, облученных высоким уровнем радиации, отчего их популяция
немного отличается от оригинала.
Естественно, это для себя я все так
перевожу, упрощая. Сами джаргары мыслят немного иначе, но
магическая аномалия – это ближайший аналог того энергетического
изменения, имеющего не выговариваемое название на языке Айнэ. Да и
то, что я принял за акцент – на самом деле частоты, не улавливаемые
человеческим ухом. Но благодаря общей раздробленности и постоянному
перемешиванию диалектов, даже моя невнятная речь ими улавливается и
понимается.
В целом же, сейчас мне не до
возможного существования других людей – и так забот полон рот,
время для теорий будет позже.
Звуки впереди понемногу стихли,
ливень прекратился так же быстро, как и начался, небо расчистилось,
и, когда на выжженную землю упали первые лучи солнца, я даже
скелета обнаружить от убитой рептилии не смог. За пятнадцать минут
сожрать несколько центнеров мяса и костей – это надо уметь.