Энджи бросило в жар: у Фернихок и Риттер были такие же кресты на лбу – совпадали и размер, и форма, да и конец креста приходился между бровей, но у прежних жертв распятия были нарисованы красным несмываемым маркером, а не вырезаны на коже. Энджи нагнулась, чтобы получше рассмотреть волосы надо лбом. Сердце забилось чаще, когда она нашла то, что искала.
– У нее сострижена прядь посередине.
– Дандерн не ошибся, – прошептал Хольгерсен. – Он не только вернулся, но и развернулся.
– Если это он, – оборвала его Энджи. – Я предпочитаю подождать с выводами, пока у нас не будет убедительных доказательств.
– Да пожалуйста, придержу свои глупые замечания при себе.
– Следы проникновения? – спросила Энджи у врача. – Этот ублюдок оставил свою визитную карточку?
– Семя заметить не удалось, но вообще трудно сказать из-за кровотечения. – Финлейсон поглядела Энджи в глаза: – Гениталии изуродованы тем же лезвием. – Врач поколебалась и добавила, причем в глазах появился нехороший огонек: – Ей сделали обрезание.
У Энджи кровь отхлынула от лица:
– То есть?!
– Отрезаны капюшон и головка клитора и малые половые губы.
Энджи чувствовала, как сердце точно молотом бьет изнутри о ребра.
– Нужно провести подробное медицинское обследование, – быстро сказала она. – Фотографии…
– Мы все сфотографировали и задокументировали во время операции, детектив. Мы собрали все выделения, взяли образцы крови, соскобы из влагалища, слюну, все из-под ногтей. А вам нужно выполнить ваш долг и найти ее ближайших родственников, пока мы ее не потеряли. – Лицо врача напряглось, пока она говорила, и Энджи узнала исказившую черты тихую, едва сдерживаемую ярость. Энджи, не всегда умевшая держать себя в руках, сразу чувствовала такие вещи. Именно эта агрессивная энергия привела ее на работу в отдел по борьбе с сексуальными преступлениями и заставляла лезть из кожи вон, чтобы перевестись в убойный.
– Обещайте мне, – еле слышно сказала врач, – обещайте, что вы арестуете этого выродка.
Во рту у Энджи пересохло. На языке ощущался противный вкус водки, выпитой в клубе. Дверь палаты резко отодвинулась, и на пороге появилась медсестра:
– Доктор Финлейсон, доктор Нассим хочет срочно переговорить с вами.
Врач извинилась и вышла.
Энджи снова повернулась к «Джейн Доу» и осторожно тронула ее за руку. Кожа была холодной как лед. Энджи перевернула синеватую кисть ладонью вверх. На мякоти отчетливые следы порезов – хваталась за лезвие. Самые глубокие были зашиты.