– Так вас же мои впечатления интересуют, а не какого-то там бонвивана, – вредно воткнула Дуся. – Я о своих кровных впечатлениях и докладывала.
– Что конкретно рассказал Модест?
– Макс недоволен тем, что Алла взялась защищать какого-то отмороженного головореза, – детально приступила Дуся. – Головореза полгода выслеживали, Алла к чему-то прикопалась, Максим боится, что совсем отмажет.
– Весомо, – пробурчал Васильевич. – Поспрошаю Макса. Что еще?
– Тереза ревнует мужа к новой сотруднице. По словам родственника-критика, просто бесится! Но вот что странно… – Дуся закусила губу. – В разговоре о Терезе я сказала Казимировичу, будто мне почудилось: Тереза недовольна тем, что ее мужу предложили поддержку на предстоящих мэрских выборах… Ты, Николай Васильевич, не заметил, как жена странно реагирует на разговоры о карьерном продвижении супруга?
«Жених» нахмурился, пристально, долго поглядел на Евдокию…
– А знаешь… – произнес, – если бы ты мне сейчас об этом не сказала, я бы как-то и не вспомнил. Голова другим занята. Так что спасибо, Дуся. Я сейчас припоминаю разговор за столом. Тереза и вправду как-то странно оборвала разговор о вероятном мэрстве Женьки.
– Вот. А я о чем. Тереза странная.
– Но у нее есть алиби. Мы, Дуська, сюда убийство Муромца приехали расследовать, а не копаться в Женькиной карьере. Оставим эту тему за скобками, я на досуге поразмышляю, с Евгением поговорю, может быть, здесь все выеденного яйца не стоит. Тереза просто ревнует и вредничает. Что по этому поводу Модест насплетничал?
– А ничего, – улыбнулась Евдокия. – Его эта тема не волнует. Я спросила: «Что с Терезой, почему она такая заледеневшая?» Модест сразу съехал на новенькую таможенницу, сказал, что у той кривые икры и плоская задница, так что Тереза зря беснуется. В секретаршах мэра этой девушке не быть.
– Модест тебя саму о чем-то спрашивал?
– Коне-е-ечно, дарлинг, спросил, как называются мои духи!
Ухмыляясь с легким ядом, Евдокия думала о том, что, вероятно, не зря сюда приехала. Представить, как Васильевич с Казимировичем сплетничает, – совершенно невозможно! А Дуся – запросто. Модест и его матушка ценнейшие источники информации. (Паршин подчиненной завсегда по этому поводу комплименты отвешивал, раскручивать на разговоры кумушек и бабушек – за просмотром фотографий или просто на скамейке перед домом – лучше Евдокии вряд ли кто-то может!) Пока Землероева гордилась, шпион Васильевич сосредоточенно разглядывая потолок.