– Выпейте чаю с мороза – еще мягче сказала Рогнеда, пододвигая к нему белую чашку, и рядом тотчас же неизвестно откуда появилась тарелочка с сухофруктами, цукатами и еще какими-то восточными сладостями. Женской магией Рогнеда владела неплохо. И вновь Бушур с удовольствием подчинился и, зачерпнув орешков с цукатами, смотрел, как Рогнеда тонкой струйкой через серебряное ситечко наливает в чашку темно-золотой чай.
– Сегодня вкусный – произнес герцог, отпив глоток.
– А что же, прошлый раз был не вкусный, вы хотите сказать?! – лукаво усмехнулась Рогнеда, приподняв тонкие брови.
Бушур не нашелся, что ответить и уткнулся в чашку.
– Чай всегда вкусный – наконец сказал он.
– Ну, слава Богу, что вы это признаете – торжествующе блеснув глазами, сказала девушка – что желаете сегодня приобрести? – и она указала рукой на прилавок с приправами и специями – Только для Вас…
– Я даже не знаю… – задумчиво промолвил герцог.
– Ну, что-нибудь обязательно нужно – еще ласковей проворковала Рогнеда, подливая горячий чай – если ничего не купите, самому потом будет обидно, что зря пришли…
– Ну, если так, заверните что-нибудь на Ваш выбор…
– Что ж, господин герцог, Вам, думаю понадобится это, вот это, вон то – перебирала Рогнеда – можно еще это, это вот просто так, и еще кое-что специально для вас… Всего полтинник.
Она ловко упаковала свертки и карандашом на бумажке подвела стоимость.
– Я всегда так приятно провожу у вас время, что мне все равно, сколько потратить и что купить – проговорил Бушур, принимая сверток – Ах, да, чуть не забыл, я же затем и пришел… Что тот совершенно особый чай, что должен был прибыть еще в прошлом месяце?
– Пока нету – сказала Рогнеда – но скоро будет.
Дверь за Бушуром тихо закрылась, и продавщица осталась одна. А герцог вновь вышел на пронзительную метель и, подняв воротник, зашагал через мчащийся ледяной воздух к своему старинному особняку. Чем так манила его эта лавочка, и почему там забывал он, что умирает? Может быть дело в Рогнеде? Так просто и верно… А что же еще?
Ворочаясь под одеялом, герцог пытался уснуть. Тяжелые мысли кружились в сознании и постепенно, по мере того как Бушур погружался в дрему, из них начали возникать сны. Картинки замелькали перед его внутренним взором, становясь все четче и наконец, обрели завершенность и смысл.