В комнату пройти не успела, оглянулась на шум в прихожей и едва
не приложилась об косяк. Как раз получилось бы для пропорции. Но и
было отчего.
Мужественное лицо товарища майора покраснело от натуги, когда он
вытащил из кладовой здоровенный ящик почти квадратной формы, вокруг
которого был закручен шланг длиной не меньше двух метров.
- Ева, — прокряхтел Илья Спиридонович, — к тебе в комнату?
Ко мне в комнату?! Да ни в жизнь не поместится. Успела
сообразить, что это, а ведь едва не ляпнула: на хрена мне этот
пылесос сейчас. Советский фен! И как пользоваться этой
бандурой?
- Дядя Илья, вы извините, не нужно, я полотенцем подсушу. И на
мокрые волосы укладку сделаю.
Вот ляпнула!
Майор перевёл взгляд на ящик, потом на меня и пожал плечами.
- Ну ладно, но если что…
- Нет, нет, спасибо, — и отвернувшись, чтобы он не увидел ужас в
моих глазах, всё-таки въехала лбом в дверной косяк.
Едва не обматерила всех вокруг, вовремя прикусила язык и
спряталась в комнате, притворив за собой дверь. И вот что это было?
Этот громадный ящик, в который свободно поместиться два пылесоса из
прошлой жизни и есть фен?
Потёрла ладонью ушибленный лоб и, усевшись на диван, попыталась
собрать в кучу мозги, которые при виде чудо конструкции разбежались
по закоулкам как тараканы.
Перевела взгляд на спинку стула. Действительно, под белой
сорочкой проглядывало нечто неопределённого цвета. Точно не джинсы,
но хоть брюки, потому как и платья и юбки нужно перешивать или моя
клятва пацанам исполнится. Так и буду ходить в грёбаном халате.
Убрала блузку и нахмурилась. На спинке стула брюк не было. Ну,
вернее сказать, не совсем. Висели пижамные штанишки в разноцветную
полосочку и всё. Для наглядной убедительности скинула их на диван и
почувствовала, как брови поползли вверх. Приподняла на вытянутых
руках разглядывая. Пижама как пижама, вот только для чего ей лямки
и ремень? И не просто ремень, а офицерский ремень!
Так эта пижама и есть мои брюки? Я уронила штаны на стул и,
откинувшись на стенку, закрыла глаза. Кажется, босиком и в халате я
чувствовала себя не столь тоскливо.
Из размышлений вывело громкое дребезжание. И точно не дверной
звонок, его-то я уже слышала. Но что-то знакомое. Ставила подобное
дзиньканье на будильник. Мерзкий. Мёртвого поднимет. А мне утром
именно такой и был нужен. Наш колобок терпеть не мог опоздунов.