— Дай ей руку. Поверни ладонью вверх, чтобы она видела, что там ничего нет.
— Ты сбрендил?
— Быстро! Иначе она не даст тебе выйти из дома, — рявкнул он, отчего Лила стала тихо рычать, слегка прищурившись. — Дружить, Лила, дружить!
Я протянула ей свою раскрытую ладонь. Продолжая рычать, собака обнюхала пальцы, затем сделала шаг вперед, обходя меня со всех сторон, и, смерив Лазаря внимательным взглядом, села и лениво подняла правую лапу.
— Ну?
— Что — ну?
— Она предлагает тебе дружбу. Хотя кому я это говорю? — выдохнул он.
Я села на корточки и взяла огромную пушистую лапу. На удивление она была сухая и теплая, несмотря на то что собака спала в огромном сугробе.
— Лила, — прошептала я, за что получила поцелуй в нос.
— Все, Лила, охранять, а ты, — он взял меня под руку и потащил к дому. — СПАТЬ!
Обойдя дом, мы остановились у просторной террасы, выходящей прямо на густой ельник. Широкие величавые колонны, обвитые сухими путами вьюна, упирались прямо в балкон на втором этаже. Ограждение было тоже деревянным и поражало изысканной резьбой, хотелось сесть и внимательно рассмотреть каждый узор, провести пальцем по облупившейся краске.
Дерево под ногами уютно скрипнуло, а толстая металлическая дверь с легкостью поддалась, впуская меня в небольшой холодный коридор. Деревянные стены были увешаны березовыми вениками, связками мелисы, пряной мяты и горьковатого чабреца. Сережа открыл деревянную дверь, впуская в прохладу коридора уютное тепло печки. Скинула кроссовки и вошла в дом. Широкий холл, на светлом полу которого лежал потертый ковер персикового цвета, поражал своим простором. Напротив двери находилась витиевато — резная лестница на второй этаж белоснежного цвета. Светлые стены были увешаны черно-белыми фотографиями в белых деревянных рамках, общее спокойствие разбавляла акварель картин, размещенных с легкой небрежностью.
— Там кухня, в холодильнике есть еда, — он махнул рукой влево. — Справа гостиная, столовая и кабинет. Ты можешь выбрать себе любую комнату на втором этаже. Я не знаю, что еще тебе может понадобиться, — он устало растер руками лицо докрасна. — В пределах дома ты можешь делать все, что душе угодно.
— А…
— Не сегодня, — прохрипел он и рухнул на большой диван.
Я застыла в пороге, но Лазарь больше не шевелился, лишь тихо засопел, чуть хмуря брови. Закрыла двери и оглянулась, заглянув в еще по-утреннему хмурую гостиную. В доме было очень тепло. Ноги уже перестало покалывать от холода, поэтому я скинула огромные мужские носки и прошлась по шершавому дереву пола босиком. Воздух так ярко пах смесью дерева и цветущей герани, что хотелось чихнуть. Глиняные горшки с цветами стояли по всему дома: окна сквозь прозрачный тюль пестрели краснотой, а на широких ступенях лестницы красовались белые и розовые грозди соцветий. Хотелось заглянуть в каждый уголок этого старенького дома, но усталость побеждала, поэтому я пошла наверх.