– Не уверен, что стоит ее
использовать. – буркнул Наставник.
– Может ты и прав. – чуть
поразмыслив, согласился я. – Балалай, Казан, найдите в городе место
для провинившихся. До суда назначаю вас ответственными. Вы –
Освоившие, должны справиться. Если что – просите помощи у
местных.
– Ну вот не было печали… – проворчал
Казан, с недовольным видом оглядывая толпу. Я не просто так выделил
голосом их ступень – народ притих.
– Сделаем, конечно, Леон, о чем речь!
– подтвердил Балалай и, пихнув товарища локтем, увлек его в сторону
пленных. Народ расступился перед ними, словно снежура перед
ледоколом. – Так-так-так, а где тут у вас самая темная и дальняя
пещера? А то еще погрызут наших подопечных злые Нетры. Или шмели
какие-нибудь.
– Шмели не грызут, дубина! – одернул
его Казан. – Они только кровь пьют. Так что к реке не подходи.
– Ой, будто я без тебя не знаю!
Я поймал на себе благодарный взгляд
Ланы, но тот не имел для меня большого значения. Ведь поступил так
я вовсе не ради нее, а исходя из собственных умозаключений и
взглядов. Затем я хотел уже отправиться в особняк заняться делами,
но меня вновь отвлекли. На этот раз Уман.
Повернувшись на предупреждающее
покашливание, я проследил за его взглядом и увидел возле дверей
храма еще одного строго знакомого. Жреца Сатвелеона. За прошедшие
годы тот изменился не сильно. Постарел – да, но в старика не
превратился, и даже не избавился от округлости в области талии, а
его расшитая золотом ряса не обрела ни пятнышка, и все так же сияла
ослепительной белизной.
Встретившись со мной взглядом,
священник не выказал ни страха, ни раздражения, ни даже банального
удивления. Впрочем, радости на его лице я тоже не разглядел. Будто
все происходящее его и вовсе не касалось. Хотя меня он узнал. Без
всяких сомнений.
Я заметил, как Уман, глядя на меня,
многозначительно покачал головой, но я и без него не собирался
затевать сейчас свару. Вместо этого я посмотрел на жреца с видом:
«У меня к тебе еще будут вопросы, на которые придется ответить», а
сам вновь обернулся к людям и провозгласил:
– Я знаю, что как прежде уже никогда
не будет. Но нелюдей больше нет, и они сюда не вернутся. Это я вам
обещаю! Не стану просить многого, а потому постарайтесь просто
жить. Для себя и для своих детей. Больше их у вас никто не заберет!
К тому же с сегодняшнего дня двери храма снова открыты для всех
желающих, а завтра устроим праздник в честь освобождения. На этом
все!