К моменту же прибытия к Куполу
Дальнего Крутолуга случилось еще одно знаковое лично для меня
событие. И случилось, к моей немалой радости, неоднократно.
Нет, я говорю не о нападении чудищ,
поставлявших нам мясо, а мне тела для практики в некромантии, не о
крайне информативных беседах с Уманом и даже не о внезапных визитах
Некрономикона, из которых я тоже извлекал пользу.
В один прекрасный вечер, когда солнце
уже зашло за горизонт, жара спала, а ненуждающиеся во сне и отдыхе
зомби все так же тащили платформу по медленно остывающему песку, ко
мне в шатер, предварительно постучавшись, заглянула Эсмеральда.
Просунув свою прелестную голову с копной остриженных до плеч черных
волос, она быстро убедилась, что я один и, заскочив внутрь,
зафиксировала полог особой прищепкой.
После чего одним ловким движением
скинула с себя призванные укрывать от солнца длинные одеяния
караванщика и осталась в весьма фривольном наряде, прятавшем от
моих глаз лишь самые пикантные места.
Такого я точно не ожидал.
Несмотря на все еще подвязанную руку,
поврежденную в бою с нелюдями, выглядела лучница крайне аппетитно.
Смуглая, гладкая даже на вид кожа, под которой проступали упругие
мышцы тренированного воина, вызывающая поза, ни грамма лишнего
жира, небольшие, но такие манящие полушария грудей, шаловливо
выглядывавшие из-под узкой полоски алой ткани, и очаровательное
личико чуть более старшей, чем я, девушки.
И это личико медленно заливала
краска.
– Ну, чего уставился? – спросила
Эсмеральда, нарушив молчание.
– А чего ты от меня ожидала? –
кое-как выдавил из себя я, надеясь, что внезапно «ожившая» нижняя
часть моего наряда не привлекает чересчур много внимания.
– Мог бы что ли хоть комплемент какой
сказать.
– Ты – самое прекрасное, что мне
доводилось видеть в своей жизни! – выпалил я первое, что пришло на
ум, и даже не покривил душой.
– Сгодится. – она улыбнулась, после
чего зябко поежилась и взглядом поинтересовалась может ли присесть
рядом.
Я пододвинулся и помог ей опуститься
на подушки. Затем чуть помедлил и с неохотой, но все-таки накрыл
пледом. Как ни крути, но уже начало холодать, а на ней из одежды
две ленточки. При этом девушка оказалась так близко, что я
почувствовал жар ее тела и ощутил запах. Корица, апельсиновые корки
и что-то еще, присущее ей одной. Аромат ударил мне в голову не хуже
умановского вина и заставил сердце глухо ухать под самым горлом. В
животе же будто разлилась лава.