Привели меня к моему начальнику отдела, в его личный кабинет. Начальник был не в духе, размашисто расхаживая по своему кабинету. Он бы одет в очень странную военную форму. На его голове красовалась черная военная фуражка, по центру которой гордо восседала ярко красная кокарда в виде двуглавого попугая с гранатой в одной лапе и десертной вилкой в другой. На голое тело начальника был накинут длинный черный кожаный плащ с вшитыми погонами на плечах. Когда он ходил по кабинету, кожа скрипела, как несмазанная телега. Плащ был застегнут на все пуговицы, под самое горло. Через распахнутые нижние полы плаща проглядывались белые семейные трусы в голубой цветочек. Начальник с ненавистью посмотрел мне в глаза и, спустя несколько секунд, затребовал объяснения причины моего столь бессовестного опоздания на работу. Я принялся горячо рассказывать о том, что на прошлой неделе, в выходной, на мой дом напал очень злой враг. И что все это время я, совершенно один, сдерживал ожесточенное наступление злостного неприятеля, прерываясь только на обед и сон. Начальник немного подумал, недобро шевеля бровями, и приказал патрулю расстрелять меня за злостное и систематическое нарушение трудового распорядка. Мне снова скрутили руки за спиной и потащили вон из кабинета начальника. Я сопротивлялся и кричал, но силы были не равны. Сквозь закрывающийся створ двери, я пообещал начальнику, что больше не буду опаздывать и что я отказываюсь от премии и даже половины зарплаты, только не расстреливайте меня, пожалуйста. Но слушать меня больше он не хотел. Дверь захлопнулась, отрезав последнюю надежду оправдаться. Расстреливать привели на самое настоящее футбольное поле. Один из патрульных поставил меня на ворота, где обычно стоит вратарь. Потом он громко отсчитал девять шагов, вскинул ружье и нацелил смертельное дуло прямо мне в горячее сердце, которое громко билось от волнения. На трибунах закричали зрители: – Шайбу, шайбу, шайбу! Раздался выстрел. Я зажмурился и почувствовал несильный удар в плечо. Интересное ощущение, когда пули попадают в тело. Но удары в плечо стали интенсивней и отчетливей. Я открыл глаза. Меня кто-то будил, а война и расстрел оказались всего лишь очередным странным сном”
Я лениво повернулся на правый бок и открыл заспанные глаза. Передо мной стоял молодой человек, лет двадцати, в старой потертой временем военной гимнастерке с блестящими рядами боевых медалей на своей широкой груди. На ногах молодого человека расположились старые запыленные черные кирзовые сапоги, с прилипшей к подошве сухой желтой глиной. Его густую кучерявую шевелюру накрывала, сдвинутая на бок, военная пилотка с красной кокардой в виде попугая с десертной вилкой в правой лапе и гранатой в левой. Этого попугая я точно уже где-то видел? Вспомнил! Во сне! На фуражке своего начальника, который приказал меня расстрелять. В руках молодой человек держал самый настоящий автомат. Точно с таким же, я отбивался в своем сне от вражеских сил. Я ни капельки не удивился новому гостю, приняв его за продолжение сна. Я снова закрыл глаза и повернулся на другой бок. Это не могло быть реальностью. Молодой человек раздосадовано причмокнул, обошел меня с другой стороны и снова принялся настойчиво меня расталкивать.