Был час ночи, когда Кирилл решил выпить снотворное, предложенное любезной медсестрой и проявившей больше озабоченности, чем жена. Спустя 15 минут блаженный сон расслабил все мышцы, а гнетущие думы растаяли, как весенний снег.
Этим утром Кирилл, заметно посвежевший в сравнении с прошлым, перед уходом на работу, вспомнил о просьбе участкового. Алла спала без задних ног, разметав длинные светлые волосы. Тушь вокруг глаз осыпалась, тональный крем скопился в морщинках вокруг рта, помада размазана не только на губах, но и на подушке. «В каком же состоянии она прибыла и во сколько, что не было сил даже снять макияж?» Ко всему этому еще примешивался стойкий специфический запах, струящийся вокруг и говорящий, что человек накануне хорошо употребил спиртное. Натюрморт, как сказала бы Любка из одноименного фильма, был не из приятных.
– Алла! – тихонько окликнул ее Кирилл. Никакой реакции. – Алла! – снова ноль. – Алла! – уже громко и потеребив ее за плечо, позвал он.
– А, что? Отстань, – закутываясь в покрывало, пробормотала она.
Видя, что жену так просто не оторвать от кровати, Кирилл решил ее встряхнуть методом шоковой терапии.
– В десять придет участковый, расскажешь, что позапрошлым вечером произошло возле дома.
– Что? – прозвучал более ясный голос с тревогой. Полицию она, как и Кирилл, стоически не переваривала.
– Участковый хочет с тобой поговорить. В десять будь готова, – уже на пороге спальни договорил Кирилл.
– Стой! О чем мне с ним говорить! – закутавшись в покрывало, догнала его Алла. – Не хочу я с ним разговаривать! Одни воспоминания, как они схватили меня, ввергают в ужас, а тут я должна снова и снова повторять одно и тоже. Ведь ты уже, наверно, все ему описал подробно, что случилось, к чему еще мои слова?
Сказать, что Алла говорила это возмущенно, это было бы неправдой. Эпитет этот был слаб для описания ее состояния. Да еще этот непрезентабельный вид.
– Я никуда не пойду и ничего не буду говорить, я имею на это право!
– Ну, прав-то у тебя хоть отбавляй, – не удержался от едкого комментария Кирилл, потому как этот спектакль о нежной и ранимой душе, порядком надоел, а точнее раздражал не на шутку. Так что и сам он готов был начать кричать.
– Ах, вот как! Что ты хочешь сказать, что у тебя только обязанности, что ты трудишься, не покладая рук, а я только и знаю, что проматываю твои деньги? А что мне еще остается делать? Когда ты в последний раз обращал на меня просто так внимание? Ты же видишь меня только тогда, когда желаешь заняться сексом или из-за необходимости совместного посещения корпоративки, или обеда с нужными клиентами. Когда, я спрашиваю?! Ну, вот скажи, когда?