Я не ношу всякие металлические приспособления на зубах: ни маленькие, ни большие, как были у Вилли Вон-ка а детстве. Правда, у меня два передних резца немного велики и кривоваты: левый смотрит вправо, а правый – немного влево, но это почти незаметно, а когда рот закрыт, так и вообще не видно. С закрытым ртом я это замечаю, когда там застревают кусочки еды, и я несколько минут шевелю языком, чтобы достать их оттуда.
Так что я нормальный, такой нормальный, что даже представить себе не мог, как со мной случится то, что случилось, и как за короткий срок я превращусь из кого-то обычного в кого-то настолько… особенного. Я вполне себе нормальный практически во всем – я говорю «практически», потому что у меня все-таки есть один недостаток, но об этом я ей не расскажу.
Это немного странный недостаток, поскольку о его существовании я ничего не знал… Вернее, так: я знал, но не думал, что это считается недостатком. А оказалось, что считается, и в зависимости от того, где он проявляется, он может быть очень большим.
Этот недостаток сразу не различить. Чтобы о нем узнать или его заметить, надо провести со мной какое-то время, возможно целый день, и то сразу не догадаешься. Хотя я быстро понял, что это недостаток. Он влияет на очень многие вещи в моей жизни: на то, как я говорю, как пишу, как общаюсь с остальными… Недостаток, из-за которого, в общем, я и оказался на больничной койке.
Девочка с сотней браслетов на руке
Браслеты не перестают двигаться на ее руке.
Она сидит на диване, глядит – не видя – на часы в своем мобильном телефоне, притворяется, что смотрит телевизор, хотя на самом деле ее мысли витают где-то очень далеко.
Она еще не знает, что ему сказать, но точно уверена, что хочет пойти и встретиться с ним сегодня, хотя внутри все умирает от страха, хотя все ее тело дрожит, когда она заходит в палату, хотя слова не выходят изо рта, хотя ее сердце разбивается на мелкие осколки… Но она должна пойти и встретиться с ним. Дальше так продолжаться не может, у нее больше нет сил сидеть запершись в своем доме, а главное – в своих мыслях.
Сейчас он стал снова видимым, но вдруг так будет не всегда? Вот почему она так торопится увидеться с ним: вдруг он опять превратиться в невидимку и она уже не сможет сказать ему все, что происходит у нее внутри?