Все дети без исключения, да что там дети, даже взрослые любили повествования старика. Воображение один за другим рождало картинки в их головах, смачно приправленные дедовскими ощущениями. Если он испытывал восторг, у всех тут же загорались глаза, если же он испытывал страх, то и всех моментально коробила эта история.
Ужин удался на славу, праздник получился таким, каким все его готовили и ждали. Закончив трапезничать, наевшись до отвала, мужчины как обычно прошли к топчану покурить кальян и попить зеленого чая. Девочки быстро прибрались после ужина, Гульнар осталась мыть посуду, а остальные пошли готовить постели ко сну. Эту ночь Алишер с женой и детьми решил провести в доме брата. Поэтому все ходили расслабленные. Никто никуда не спешил. Шадияр покормила близняшек и передала сыновьям, чтобы те немного по развлекали сестренок, а потом уложили спать. Как только вода закипела, Шадияр по обыкновению принялась разливать чай.
– На обратном пути в поезде мне повстречался Кадырбай. Вы его не знаете, он – мой боевой товарищ, мы с ним воевали несколько месяцев бок о бок, – после недолгого молчания Заманбек начал свой рассказ. Сыновья и невестка стали внимательно слушать.
«В нашем полку было много солдат разных национальностей, но никто никого никогда не делил. Да, шутили, да, разыгрывали, но без злости, мы все таким образом просто старались приукрасить наши боевые будни. Все мы были братьями друг другу, – повествование старику давалось с трудом. – Но вдвоем с Кадырбаем мы были ближе всего, мы были не только из одной периферии, не просто из одного народа, из одного жуза, а близкими земляками и почти соседями. Он всю свою жизнь прожил и живет по сей день в том селе, откуда со станции меня сегодня забрал Алишер».
– Это не тот аксакал, без руки, с которым ты прощался на перроне? – вдруг прервал отца Алишер.
– Он самый… – лицо старика помрачнело. – Но какой он аксакал? Мальчишка совсем… он младше меня на пятнадцать лет… Как раз про случай с его рукой я и хотел рассказать.
Дед, восстанавливая в голове предстоящую к рассказу историю до мельчайших подробностей, не спеша поглаживал свою бороду, затем продолжил:
«Как я уже сказал, мы, будучи сыновьями одной земли, всегда держались друг за друга. Во время боевых действий мы старались не упускать друг друга из виду… Уже не помню сколько дней, но мне тогда это казалось целой вечностью, мы находились на линии фронта и сутками напролет, не переставая, мы вели ожесточенные бои с фашистами. Я не буду передавать вам тот ад, который испытал каждый солдат. Скажу лишь одно. Никто не остался прежним после той битвы. Каждый, кто выжил тогда, стал другим, стал совсем иначе смотреть на мир. И вот в один из таких дней пришел приказ перейти в наступление. Мы не военные люди, мы были простыми солдатами, исполнявшими приказ. Но даже нам было понятно, что вероятность вернуться живым и невредимым из предстоящего боя была сведена почти к нулю».