– В прямом, – ведёт плечом и откусывает кусочек сыра с плесенью, – мы же с ним соседями были на Рублёвке. Жили через два дома друг от друга. Часто тусили в одной компании. Не дружили, но примелькались. И я знаю, каким он был вне стен «Золотой Лиги».
– И? – затаиваю я дыхание.
– И... Хан – бабник, Таня. Всегда им был и, скорее всего, им и остался. Ведь горбатого, как известно, могила исправит. Тем более такого, знаешь ли, стопроцентного и хрестоматийного гуляку.
– Байки из склепа травите, девочки? – появился Стас из душа в одних лишь домашних шортах без верха. Но я от его вида даже не смутилась. Он был другом, считайте, что братом.
И Арина это тоже, наконец-то, увидела. Только улыбнулась и вспыхнула, смотря на своего парня влюблёнными глазами. И как я раньше этого не видела?
– Ну не мешай, – шикнула я на парня и щедро отхлебнула из бокала.
– Ой-ой, простите, грешен, – прыснул он и ушёл на просторный балкон, принимаясь забивать кальян.
– Продолжай, пожалуйста, – вскинула я на Арину глаза, умоляя её рассказать мне больше об этом загадочном человеке.
– Я не хочу тебя чем-то задеть или обидеть, – прикусила та губу.
– Этого не будет, – уверенно кивнула я.
– В общем... про то, что он к тебе яйца подкатывал, была в курсе вся школа, но никто не относился к этому слишком серьёзно, потому что Хан всегда был таким: понравилась девчонка – раз-два, и она уже гуляет с ним. Недолго, но всё же. И по новой. Он в посёлке с кем только не мутил, Тань.
– И тебя клеил? – решилась спросить я.
– Нет, меня как-то не заметил, – улыбнулась блондинка и подмигнула мне, кивая в сторону балкона.
А-а-а, боялась, что Стасичка приревнует. Понятно.
– Ладно, – улыбнулась я, хотя внутри меня всё сжалось и скукожилось от этой неприглядной правды.
– Это ещё к вопросу: почему тебя Батурина вечно прессовала.
– Что? – недоумённо переспросила я.
– Ну, как? А ты до сих пор не врубилась? – развела руками Арина.
– Нет, – покачала я головой, и сердце сковала свинцовая тяжесть.
– Это он в школе корчил из себя Мистера-Мне-На-Всё-Насрать. А на Рублёвке в привычной среде Хан всё ещё юзал Кристинку. Все два года старшей школы, пока окружающие думали, что они расстались. А та дура влюблённая бежала за ним по первому его зову и выполняла всё, что тот ей скажет.
– Но...
– Как же так? – рассмеялась Толмацкая, а я конкретно сникла.