Спустя десять минут я уже чувствую себя намного лучше. Не в норме, но из горла больше не рвутся эмоции. А потому я понимаю, что только сейчас смогу спокойно уснуть, больше не думая ни о чем, и особенно о глазах цвета стали. Выхожу из ванной, вытираюсь, надеваю на себя растянутое и видавшее лучшие времена домашнее платье-футболку и на цыпочках крадусь в комнату, где уже давно сладко спит подруга.
Ложусь на свою подушку, морщась от протяжного скрипа дивана, накрываюсь простыней и замираю. Лежу тихо, чтобы не спугнуть затихшие мысли в своей голове. И неистово приказываю себе спать.
Спать, черт возьми!
Да только всё бесполезно. Стоит мне лишь закрыть глаза, как тут же передо мной яркими красками взрывается картинка, а за ней ещё одна. Ещё и ещё, и снова...
И мне не остается ничего больше, кроме как пережить всё это вновь. От и до!
... Лавина разнополярных эмоций... и обжигающие прикосновения его пальцев на моём бедре. Так преступно близко к запретному и недозволенному. Но Марку было плевать на правила всегда.
Его правая рука пропутешествовала от колена вверх и угнездилась между моих ног, большим пальцем планомерно поглаживая ягодицу, пока левая рука хозяйничала спереди, помогая до неприличия задирать мою юбку. А я только стояла на месте как вкопанная и в шоке хлопала глазами, словно глупая корова! Пока не стало катастрофически поздно...
Марк встал в полный рост, а вместе с ним и его ладони взметнулись вверх. Огладили ягодицы, сжали их с силой и двинулись дальше, смыкаясь на бёдрах спереди и чуть ниже от моих трусиков.
– Что... ты делаешь? – выдохнула я, уперевшись ладонями в стол.
– Ох, ну надо же, ты мне больше не выкаешь, – хохотнул Хан, а затем резко дёрнул меня на себя, сталкивая нас вместе и практически высекая искры у меня из глаз. Холодный металл его пряжки опалил мою голую попку, заставляя тихо охнуть от неожиданности. А ещё потому, что я совершенно ясно почувствовала, насколько серьёзны его намерения.
– А я всё думал, надолго ли тебя хватит. Месяц продержалась. Я удивлен, Таня...
Его голос словно играет на моих невидимых струнах, а потом и вовсе рвёт их, когда из его рта вырывается мое имя. И только я хотела со всей дури двинуть ему по рукам, как меня стремительно крутанули на месте, подхватили под задницу и усадили на рабочий стол, разводя ноги в стороны.