Земля дрожала, взрывы и сработавшие руны перемещения схлопывали
воздух за спиной, не успевая сработать под моими ногами.
Вот полетели копья земли в небо, и останься я хоть на мгновение
на земле, то меня бы на куски порвало.
— Успел, — задыхаясь, проговорил я, прибежав к Кин. — Как там
свинья? Уф-ф-ф.
— Сам посмотри, твои ноги спасли тебя, — ухмыльнулась Кин,
смотря за мою спину. — А у тебя голова работает, чтобы не вступать
в бой на рунном поле.
— Ага, — оглянулся я и замер на месте.
Всё в округе на добрую сотню метров было в крови, бедного вепря
растащили на мелкие кусочки. Кабан даже не успел хрюкнуть, его
просто разорвало, и не будь мои ноги так быстры, то те ошметки были
бы и моими.
— Теперь, надеюсь, ты понял, что игра с рунами не имеет смысла,
если не хочешь умереть? — ехидно проговорила Кин, запустив руки в
свои широкие рукава кимоно. — Надеюсь, ты хочешь провести урок до
того, как станешь такой же мертвой свинкой.
— Ага, — проговорил я, видя, что свинка-то еще даже не успела
понять, что она умерла. — Учитель Кин, как думаете, Лили уже
того?
— Она с рождения уже того, — фыркнул призрак презрительно. — Но
если она и помрет, то у меня будут вопросы к её богу, куда он
смотрел.
— Значит, вы думаете, что ей ничего не страшно?
— Ну, если мне надо было бы чем-то защищаться, — задумалась Кин.
— Вместо щита я прикрылась бы Лили…
— А-а-а-а-а?
— Урок! Хватит разговоров! — грозно проговорила Кин. —
Виноградники не будут ждать вечно!
Заинтересованная в результате, а не в процессе Кин была
прекрасным учителем, пусть и немного высокомерным.
— Асхартоу, — прошептал я, лежа на земле, ломая свой язык
непривычным акцентом и набором букв.
— Язык более мягкий, букву У тяни, болван, и сперва прояви руны
перед деактивацией, — посоветовала Кин. — Помни, руны за тысячи лет
изменились в произношении, но своего имени они не меняли, потому
плохо отзываются на свои искаженные имена.
— Я думаю, что руны местные изначально 0рочли в книгах, а
правильное произношение им было неведомо, так как носители вымерли,
— проговорил я, припал к земле и, ломая язык, вновь произнес: —
Ахонолусьи-и-и-и-и, покажись, руна.
И поле засияло, словно звезды упали на землю и теперь светились
днем через траву. И каждую было видно.
— Асхартоу-у-у-уъ, выключись, руна — произнес я, и на сотни
метров вперед руны рассыпались искрами. — Кажется, я понял свои
ошибки.