- Да что вы, леди Даркрэйн, - он вздохнул, морщась от боли, - промыли по-быстрому в палатке, которая у нас лазарет заменяла, заштопали на скорую руку, и все. Там ведь и потяжелее меня вояки раненые были.
- Наверное, осколки остались, - я подавила желание выругаться, как дядюшкин кузнец. – Потому и нарывает раз за разом. Простите, мой диагноз неутешителен. Надо вскрывать.
Приготовилась выслушивать привычные слезные мольбы обойтись отварами да мазями и была поражена, услышав:
- Все, что угодно, леди. Извелся так, что уж силенок никаких не осталося. Уж помереть готов от боли. Все лучше, чем так маяться!
- Да что ж ты такое говоришь! – всплеснула руками Мария. – Помирать собрался, видите ли! А как же мы с Ритулей? Ты ж ее еще замуж не отдал, внуков не покачал на коленях! Да и я… - всхлипнула и тоненько завыла, - я-то как же без тееебяяя?
- Цыц, баба, поменьше шуму, - сконфуженно потупился Серж и сжал ее ладонь своей огромной ручищей. – Может, поживу еще, не реви.
- Поживете, - я сглотнула слезы и посмотрела на Риту, по щекам которой тоже ползли слезинки. – Так, мне понадобится…
18. Глава 18
Через несколько часов дело было сделано. На редкость терпеливый пациент заснул, одурманенный маковым отваром. Ведь даже не кричал, надо же! Я с уважением посмотрела на Сержа. Вынести такое и лишь стонать сквозь зубы, это какая же сила воли нужна!
- Теперь пусть спит, - шепнула, выйдя из комнатки и прикрыв осторожно дверь. – Отвар давайте, как просыпаться будет. Пусть сутки под ним пробудет. Потом поглядим.
Очень надеюсь, что почистила и прижгла правильно, как в учебнике было написано.
- Рита, - я посмотрела на девушку, которая оказалась очень толковой ассистенткой, - оставайтесь с ним, побудете сиделкой. От работы освобождаю на правах, - чуть не сказала леди Даркрэйн, но вовремя поймала себя за говорливый язык, - невесты вашего лорда.
Собрав такой ворох благодарностей, что уши запылали от стыда, как и щеки, я поторопилась вернуться в замок. И вовремя. Услышав шум еще не лестнице, распахнула дверь в свою спальню и увидела забавную картину.
Нанетта, с ужасом глядя на пушистый колобок, который шипел и плевался слюной, как умеют только кошачьи, тихо подвывала, прижавшись спиной к занавесям. Судя по всему, она готова была забраться по ним под самый потолок или и вовсе выбраться через окно на крышу, в спасительные объятия скрипучего флюгера.