Ему она зашла. Вся.
Ирина двигалась медленно, туго скользила по твёрдому члену, неотрывно смотря в серую бездну мужских глаз, в которых светилось порочное желание и похоть в её первозданном виде.
Постепенно девушка увеличивала темп, чувствуя, как мужчина медленно направляет её, вцепившись руками в талию.
Олег посылал свои бёдра ей навстречу с силой опуская на себя. Ира успела лишь с шумом выдохнуть, когда крепкие мужские руки зафиксировали её, сжали бёдра, а после он принялся с силой вбивать член в её тугое лоно, не давая ни единой возможности отстраниться, подстроиться или уменьшить контакт.
Мужчина был сосредоточен лишь на собственных ощущениях. Его член словно таран вбивался в девушку, вынуждая её стонать. А Олега с ума сводили эти стоны, подстёгивая усиливать свои старания.
Запах этой девчонки, её тихие стоны, естественность и красота пробуждали в Завадском что-то первобытное, дикое, греховное и тёмное, то, что вынуждало его стискивать ладную женскую фигурку в своих руках не самым нежным образом, наращивая темп движений, трахая её жёстко, глубоко, резко.
Он с остервенелой яростью насаживал её на себя, выбивая из горла шлюхи стоны, смешивая боль от грубого проникновения с порочным наслаждением, слушая пошлые шлепки и звуки.
Ирине не нравилась такая грубость и жёсткость. Но она здесь никто. Безмолвная вещь, бездушная кукла, которая работает утехой для этого мужчины и не имеет права возразить и высказать своё мнение.
Она позволяла ему всё. Олег мог делать с ней всё, что пожелает, брать так, как ему вздумается. Ведь сейчас Ира находилась в полной его власти. Клиент за неё заплатил. Девушка это принимала и понимала.
Необходимо не разочаровать его, а после… после она подумает, как ей быть, главное сейчас отвязаться от этого мужчины.
Ирина вжималась в него бёдрами, двигаясь навстречу, позволяя мужчине брать её, как он пожелает.
Олег с неудержимой яростью до предела, на максимум вдалбливался в её податливое жаркое лоно, вырывая из горла женщины громкие крики.
Плевать, что кричит она не от удовольствия. Он всё же заставил тихую шлюху побыть громкой.
Завадскому нравилось заставлять шлюху выгибаться и стонать, чувствуя острое удовольствие, тараня её.
Ира запустила ноготки в массивные мужские плечи, из её горла вырывались хриплые стоны, она не могла их сдерживать. Больно не было, но приятным такое дикое совокупление она назвать не могла.