– А ты что-то рано, – язвительно сказала Катя, проходя в свою комнату и не глядя на брата. – Совсем не погулял сегодня.
Кто его знает, вдруг начнет взрослого из себя корчить и что-нибудь ей выговаривать. Лучшая защита – его опередить. Но Алексей не расположен был выпендриваться.
– Какое гулять, холод собачий, – сказал он, пожав плечами. – Правда, Арчи?
Пудель, согласно скуля, подпрыгивал, кланялся и молотил хвостом по полу. Ждал, что потреплют по хохолку. «Подхалим, – подумала Катя. – Я – хозяйка». Но пес продолжал прыгать вокруг брата, на плече которого – она только сейчас заметила – висела розовая дамская сумочка. Катя уставилась во все глаза и наконец нашлась:
– Тебе к лицу.
– Балда, – необидно отозвался Алешка, – это тебе к лицу, – и всучил ей сумку.
Катя принялась вертеть ее в руках – новая, с этикеткой, а Алешка рассказывал:
– Кидали дротики в парке, размялись немного. Это приз.
– Робин Гуд, – сказала Катя, – спасибо. – И не удержалась: – Больше, что ли, некому подарить?
– Ты у нас на даче не была? – не отвечая, спросил Алешка.
– Нет. Что мне там одной делать?
– Так, мало ли. Ромка с женой поссорился, а родители его уехали. И ключ от их квартиры он, как на грех, куда-то задевал. Дома, скорее всего, оставил, а возвращаться не захотел. В общем, я ему дал вчера ключи от нашей дачи. Не в машине же ему было ночевать.
Брат смотрел вопросительно. Конечно, это по-дурацки – вот так сообщать ей задним числом. Ее формальное согласие, разумеется, ему и вчера было не нужно, а надо, по-видимому, только, чтобы она родителям не наболтала лишнего. Как будто она когда-то что-то болтала! О сигаретах, которые он таскал у папы, когда тот еще не бросил курить. Или о том, как он вечерами на даче убегал к друзьям, оставляя ее одну. Никогда никакой благодарности! Сказала бы ему, если бы речь шла не о Романе.
– Конечно, пусть живет, – сказала Катя. – Сколько нужно.
– Ну вот и ладно, – зевнул Алешка. – А я спать. Завтра экзамен.
– Нет чтоб шпоры писать до утра, как положено.
– В ломак. Перед смертью не надышишься.
Катя убрала разбросанные вещи и еще раз посмотрела на себя в зеркало. Высокая, но не каланча. Это плюс. Прямые каштановые волосы ниже плеч, густые, с искоркой. Тоже плюс. Глаза в детстве были ярко-синие, а теперь просто серые. А у Алешки синие остались, даже завидно. Зачем ему? Ей бы нужнее. Ресницы в принципе можно и не красить, но накрашенные все-таки лучше. Да и хорошая тушь уже куплена, не пропадать же ей. Проколотые недавно уши уже не распухшие, можно их волосами не занавешивать. И новенькие сережки хороши. Но на несколько плюсов тут же нашлась куча минусов, хотя мама и утверждала всегда, что только сама Катя их видит.