— На успешного бизнесмена похожи. На главу солидной корпорации туризма похожи. Еще на…
— Бегом в бухгалтерию! — процедил сердито, ноне зло. Интересно, как так можно — на грани двух эмоций, одна из которых звучит почти по-отечески, а вторая — унич…тожительно? — Три недели на изучение непальского! — О блин. Нашел полиглота. — Сдадите экзамен лично мне! — О как… — Вон из моего кабинета!
Уже бегу! Молнией вылетела из кабинета, красная, как полоска на триколоре, что висел прямо над головой секретаря, и мокрая от холодного пота, как трусливый хомяк, что жил у моего соседа Лёшки. Только вместо бухгалтерии рванула в отдел кадров.
Какой, к чёрту, непальский?! Бежать! К Ефрему под крыло! Немедленно!
***
— Ха! Лолитка! Проходи! — Ефрем вскочил из-за огромного стола со своего генеральского трона.
Назвать его кожаное кресло по-другому язык не поворачивался. Оно роскошно! Впрочем, как и весь его кабинет, приёмная, коридор, ресепшн и вывеска над парадным входом, к которому вело не менее шикарное оформленное крыльцо.
Всё пропитано духом путешествий — от винтажной мебели с патиной и позолотой до изысканных мелких предметов интерьера с кракелюром, налетом «ржавчины» и непропорциональными формами.
«Древняя наскальная» живопись, осколки старины глубокой, карты с розами ветров и проложенными маршрутами, стилизованные под пиратские, аквариумные полы с морскими обитателями. Мягкая мебель, обитая натуральной кожей, шкуры животных, бесчисленные саквояжи, чемоданы, морские аквариумы… Все это стоило бешено дорого, утопало в буйной зелени и благоухало древесными и солёными нотками, исходившими от аромалампы в форме лампы кувшина. Облачко парфюмированного пара из увлажнителя походило на джина, готового исполнять любые желания.
Ох, я словно в сказку попала! Или в кино про Филеаса Фогга. Эх… Я бы даже на месте Паспарту рада была оказаться…
Наверное, Ефрем вдохновился этим фильмом, когда называл свою компанию «Крýгом света». Потому что убей меня бог лаптем, не могла представить, чтобы он всерьез впечатлился кругосветным плаванием Крузенштерна и Лисянского на кораблях «Нева» и «Надежда». [1] Ефрем был в универе мажором и любил сорить деньгами, и всей этой обстановкой только доказал, что достиг в этом уровня «бог», но учился через пень-колоду, покупая курсовые и выезжая за счет денег родителя.