Теперь на его губах циничная улыбка. Ни следа от одобрения.
— Куда?
— В губы, — что за странный вопрос.
— Какие губы?
— Не смешно.
— А кто смеется? Разве тебе не хочется, — он резко дергается ко мне, прижимается плотно, впившись пальцами в талию. — Чтобы он отлизал тебе? Ммм? Трахал языком, пока ты не будешь кричать? Пока не сорвешь голос, став мягкой и податливой, став готовой для большого, толстого члена?
Я почти перестаю дышать. Я должна оттолкнуть его, должна возмутиться, а я только и думаю, что он это не про Мишу, он это о себе.
— Ты говоришь ужасные вещи, — только и шепчу ему, смотря на густую щетину, на твердый подбородок, возле которого мои губы, на губы, что плотно сжаты. — Я просто дала себя поцеловать в губы.
— Когда, — опускает он глаза, и теперь мы смотрим друг на друга.
— Сегодня. Только сегодня! Я не хотела глушить ощущений, что вызвал наш поцелуй.
Он так смотрит, Господи, сейчас сожрет, а пальцы на талии причиняют боль, но даже ее я хочу, только чтобы ощущать его так близко, вдыхать запах свежего бриза и виски.
— Чего тянешь? Думаешь, он женится на тебе, если ты будешь играть в скромницу? По-хорошему, тебе давно пора ему отсосать. Хочешь, научу, как сосать? Эти уроки дадут тебе больше пользы, чем уроки английского.
Я отталкиваю его так резко, что самой страшно. Он отпускает меня, усмехается, но молчит.
— Не надо. Мне больше ничего от тебя не надо.
Вранье, но я верю в то, что говорю. Разворачиваюсь и отхожу от Матвея все дальше, но затылок отчаянно жжет, словно он взглядом меня прожигает. Как только я возвращаюсь к Мише, он тут же меня обнимает, и я даже немного успокаиваюсь. Может, и лучше вот так. С человеком, с которым все просто и понятно. Может, не стоит лезть в огонь, как бы он ни манил?
Я пытаюсь веселиться, пару раз даже выхожу с Мишей танцевать, Но все время, все чертово время ощущаю на себе липкий взгляд Матвея. Он не отпускает, путает своей паутиной, не давая полностью окунуться в романтический флер, который излучает подвыпивший Миша, руки которого все чаще и чаще сползают ниже. Я даю себя лапать, даю себя целовать, чтобы он видел, чтобы понял, что он мне не нужен.
Только вот веселиться не получается, да и Мишу все сложнее держать на расстоянии. Я больше не приду в этот клуб, да и сейчас лучше домой поеду.