— Ноги раздвигай.
— Вот так сразу, — все-таки пытаюсь я затормозить процесс, но он словно несущийся локомотив, уже ширинку расстегивает.
— Давай, конфетка, покажи начинку, ты же не хочешь, чтобы я тут от спермотоксикоза сдох.
Сглатываю горечь во рту. Никакой страсти — горькая похоть, которая плещется в его циничной ухмылке.
Но я, все равно, раздвигаю ноги.
— Шире! Ты же гимнастка.
Он издевается?
Напрягаюсь всем телом, хочу сдвинуть ноги.
— Если ты будешь издеваться!
— Да расслабься, — он не дает сдвинуть ноги, сжимает оба бедра пальцами, надавливает так, что мне не пошевелиться. Зато у меня свободны руки. Я пытаюсь его оттолкнуть, но он только усмехается.
— Лиз, я, все равно, тебя трахну. Сейчас только от тебя зависит, уйдешь ты отсюда порванной нахрен или удовлетворенной.
Руки сами сжимаются в кулаки.
— Ну, что ты надулась, сама же хотела!
— Я не так хотела!
— А как? — он вдруг скользит пальцами по бедрам. Все ближе к междуножью. Касается мягких губок, опускает взгляд и застывает. Откидываю голову назад, даже не смея смотреть, что он вытворяет пальцами, скользя по половым губам, собирая обильную влагу. — Так хотела?
— Отстань.
— Или так? — он проскальзывает внутрь. — Какая ты тугая, Лизунь. Первым буду?
— Не будешь, — назло ему говорю. — Расстроен?
Вскрикиваю, получая удар ладонью по промежности.
— Зачем?
— А потому что врать нехорошо. Будешь мне врать, буду пиздить.
Начинаю вырываться, но Матвей только смеется, пальцами раздвигает половые губы.
— А хочешь пизду твою полижу? А то, наверное, сразу членом больно будет.
— Мне ничего от тебя не надо. Отпусти меня домой!
Он вдруг накрывает мою грудь так грубо, сжимает так сильно, а взгляд становится хищным.
— Уйдешь, когда я наемся. А я даже не распробовал.
Он щелкает по груди. Раз, второй, а потом вдруг впивается губами в промежность.
Это настолько остро, что от возбуждения меня подкидывает. Прогибаюсь в пояснице, держу ноги в шпагате, чувствуя, как его грубый язык орудует у меня по влаге, то и дело цепляя клитор. Чеерт… Я даже не думала, что язык может приносить такое острое удовольствие! Он буквально на части меня раздирает! Он вылизывает меня снизу вверх, иногда касается тугого колечка. Более того, пальцем разминает его.
— Матвей, — напрягаюсь я, но он только шлепает меня по заду. Отрывает лицо, облизывая мокрые губы.