Тут шум прекращается, а Матвей подходит ближе.
— Что, Миша цветочки прислал, и я уже не нужен?
— Что? — Мира вся во внимании, а Матвей и не думает понижать голос. — Ты просто… Ты даже телефон у меня не попросил! Ты даже не проводил меня!
В этот момент мой телефон начинает пиликать, и я достаю и вижу незнакомый номер.
На автомате отвечаю, и как раз Матвей в этот момент прикладывает свой гаджет к уху и рявкает.
— Запиши. Матвей. Можно, кстати, просто Мотя, — он уже к сестре. — Привет, кнопка!
— Привет.
— Далеко собрались-то? — теперь смотрит на меня, в глазах вопрос.
— В больницу. Вот хочу такси заказать.
— Я довезу. Поехали.
Он сам толкает коляску в кабину, а когда я хочу зайти, пожимает плечами.
— Извини, места нет.
Дверь кабины закрывается, а Мира хихикает.
Меня, прямо, от обиды на части рвет. Я не понимаю, как себя вести и как на все это реагировать. Спускаюсь по лестнице и вижу, что Матвей уже на улице. Бегу за ними. К машине. Матвей легко переносит Миру в машину, а вот кресло даже не понимает, как сложить.
— Давай я.
Легко нажимаю на нужные рычаги, и он убирает его в багажник.
— И часто ты так?
— Каждый день, — почти шепчу.
— Ясно. В машину прыгай, — бросает он на меня горячий взгляд, оценив мои джинсы и старую куртку, которую я носила еще в шестнадцать. — Даже непривычно тебя видеть без мини-юбки.
— Тебе не нравится?
— Вчера я, вроде, тебе показал, как ты мне нравишься. Или еще не дошло?
— Дошло, вроде… — прячу взгляд, а он толкает меня к машине.
— Давай живее. Мне тоже по делам заехать надо.
16. Глава 16.
— Значит ты тоже бывшая гимнастка? — интересуется Матвей, постоянно то и дело доводя меня почти до инфаркта случайными касаниями.
То в бардачке покопается, то зачем-то рычаг переключения передач дернет.
— Да, занималась.
Мира отворачивается. Она не любит об этом говорить. В отличие от меня у нее были невероятные способности. Того, чего я добилась к годам двенадцати, она постигла уже в свои девять. Она была только за материнское рвение. У нее настоящий спортивный азарт. Отсюда и перегиб с нагрузкой. Отсюда, как мне кажется, и травма. Мира очень долго вообще ни с кем не разговаривала, ненавидела всех, кто ходит или, тем более, остался в гимнастике.
Только, наверное, последние пару месяцев, наконец, прониклась ко мне.
Матвей удивительно, но все понимает. Так что молча ведет машину до самой больницы. Потом так же молча помогает вытащить кресло и посадить в него Миру.