Итан начал хулиганить в школе, и школа отправила его к психологу. Психолог попросила Итана нарисовать их семью, и он нарисовал коробочку на самом краю листа слева. И в этой коробочке – своего отца, который сидит там один-одинешенек. А справа нарисовал дом с окнами, и мама смотрела из того окна, которое выходило в противоположную сторону от отцовской коробочки, а сам Итан с сестрой – из окна, которое выходило в сторону папы. А между домом и отцовской коробочкой стоял забор – огромный, выше дома.
Психолог попросила Итана объяснить, что нарисовано на картинке, и он сказал, что коробочка – это как квартирка, где живет папа.
– Я знаю, что папа хочет быть с нами, он смотрит в окошко, чтобы увидеть нас. А мы смотрим в свои окошки, но не видим его из-за высокого забора.
Психолог спросила, хочет ли он сам когда-нибудь стать отцом, и Итан задумался.
– Наверное, нет.
Глаза у него наполнились такой печалью, что все было ясно без слов. Психолог спросила, почему, и Итан ответил:
– Мне, наверное, захочется, чтобы у меня были дети, но ведь я захочу с ними видеться, а вдруг они будут далеко-далеко и не разглядят меня за высоким забором?
Итан видел в отце свое будущее, и это будущее его не привлекало. Чем настойчивее он примерял на себя отцовство как цель в жизни, тем грустнее ему становилось. Он боялся, что в результате станет как отец, и это вызвало у него ощущение бесцельности существования.