Санька удобрил солью три солонца. Для
двух он использовал толстенные пни разных размеров, сделав в них,
позаимствованной у мужиков бензопилой, что-то в виде чаш. В третьем
месте подпилил не до конца осину. Она завалилась, оставшись комлем
на пне, а Санька сделал в стволе три корытца. Верхнее для лосей,
среднее для косуль, нижнее для зайцев. Ушастые тоже соль любят.
- Вот разве смогут это сделать
лесовики? – спросил он сам себя, глядя на результат своих усилий и
«занося» бензопилу на то место, откуда взял.
Он посмотрел на хозяйство охотников
из команды Устинова и качая головой отметил. – Надо свой инструмент
иметь. И поговорить с ними. Хм! А почему бы и не сейчас?
Время в мирах шло синхронно,
расходясь на какие-то секунды. Расхождение происходило от
нахождения космических объектов относительно друг друга, а они в
разных столетиях соотносились по-разному. Но эти секунды Санькой не
замечались. Может если высоту солнца замерить…
Он проявился в своём прежнем мире на
дороге, не доходя до зимовья метров триста, спокойно прошёл эти
метры и вышел на открытый участок. На участке почти никого не было,
кроме Александра Яковенко, ковыряющегося в восьмиколесном
вездеходе, а именно, надевая на левый ряд колёс гусеницу.
- Помог бы хоть кто-нибудь, -
негромко чуть в нос крикнул Александр, круглолицый и розовощёкий он
несколько взопрел и на его спине сквозь футболку красного цвета
проступала река пота. Стояла середина дня и жарило
основательно.
- Брось, Санечка, - послышался голос
Устинова. – Всё равно с тобой некому ехать. А в одного ты не
поедешь. Ха-ха…
-Правильно! Я-то убью пантача и
помощник нужен, разделать. А вы – бездельники, бьяницы,
алкоголики-тунеядцы, только пить и горазды. Неделю уже пьёте.
- Неделю, вы, Санёк, охотились, -
раздался голос Военного. – А я в больничке лежал. Грех не
отметить.
- Вот и ехал бы сразу домой, -
пробурчал Санечка. – Они уже и пить бросили, потому что кончилась
водка. Только на охоту нацелились! А он снова с водкой приехал!
Тут под ногой Саньки хрустнул сучок и
Санечка оглянулся. Он привстал с колен, отряхнулся и
выпрямился.
- О, Славян! Тут, кажется твой
«пришелец» явился. И, заметь, пешком, а не из воздуха.
- Иди ты! – воскликнул Устинов и
появился над парапетом веранды. – О! Семён Семёныч!
Устинов широко улыбнулся. Его
манчьжурское лицо с очень правильными чертами европеоидного
полукровки было весёлым, жизнерадостным и слегка пьяным. Он с явным
трудом фокусировал глаза и Санька помог ему протрезветь.