Очнулась от того, что мягкие губы трогают свежую рану, целуют, ощупывают, тревожат.
- Спи. Тебе нужно много спать.
Меня подгребли и уложили под горячий бок. Захочешь – не выберешься. Темно в спальне, совсем ничего не видно. Дверь и ту, он, похоже, закрыл. Слышно только лёгкое звяканье. Пересохших губ коснулся краешек чашки.
- Пей, это вода.
Холодная, почти ледяная. И мужчина меня совсем не торопит. Даёт насытиться водой, лишь затем убирает чашу, укладывает удобней, накрывает обнаженное тело шелковистым меховым одеялом, сам ложится именно так, чтоб я вся оказалась прижата к его ненасытному телу. Но больше не требует от меня удовольствий, наоборот, баюкает, мурлыча в ухо мотив тихой песни.
Роу
Услада. Только так и можно назвать хрупкую девушку. Кожа да кости, а сколько наслаждения в ней таится, в каждой приглушённой феромоном эмоции, в каждом отклике на мое движение. Дурманящий остротой, сводящий с ума коктейль. Сбежала, попыталась смыть с себя мой запах, который ещё и не осел толком на белом атласе ее нежной кожи. Сама виновата в том, что было потом. От нахлынувшей на меня ярости, не смог сдержать когти. Самка снимает с себя главный символ моего ею владения, моей защиты её от всех – запах! Затащил обратно в постель, думал отшлепать, но заметил кровь, выпущенную моим когтем из ее тела. Такого наказания будет достаточно для первого раза. Побоится нарушать неписаные правила, но и рук бояться не будет. Ещё только этого не хватало. Наоборот, должна льнуть, вкладываться в протянутую к ней мою руку.
Уже без такого сильного действия феромона, почти не одурманенная, откликнулась на касания языка. Я всего лишь хотел зализать рану, что сам ей нанес, но увлекся. Шерсти на самочке почти нет, есть тонкие светлые волоски по всему телу, даже на щечках. Мелкие-мелкие, почти незаметные они восхитительно ласкают мой чуткий драконий язык, заставляют его прикасаться к ней, искать уголочки тела, самые чуткие. Удивительное развлечение. Тронешь и получишь в ответ тихий стон, яркую вспышку удовольствия, тронешь немного не там, или же просто немного излишне, встопорщив ворсинки на языке – ей становится больно. Похоже на то, как если бы я пил сразу из двух бокалов. В одном кипящий герч, а в другом ост под льдистой коркой. На поцелуи она и вовсе пыталась отстраниться сначала, чуть добавил в воздух своего феромона, и самка поспешила раскрыться навстречу. Пусть эмоции стали не такими яркими, немного подстертыми, глухими, но все же во сто крат ярче, чем у прекрасных эльфиек.