– Да за что?! – Не выдержал пытливый ум несправедливости. – Я журналист. Это моя работа: вопросы задавать. В конце концов, я его пока ни в чём не обвиняла!
– Ах, пока?! – Раскраснелся редактор, будто батарейка, зарядившись от одной неверно сказанной фразы. – Пока?! – Опираясь, на упирающиеся в столешницу кулаки, приподнялся он. – Да ты хоть представляешь себе, куда лезешь?! Во что впутываешься? Ты ещё спасибо сказать должна, за то, что человек вошёл в твоё положение.
– Какой ещё человек? – Опомнилась Алёна. – И в какое такое положение? – Недоумевала, о чём и поспешила сообщить.
– Бортновский! – Не стерпел редактор и последним выкриком явно надорвал связки. – А положение твоё… глупой курицы, что так и просится на стол!
– Глеб Семёнович…
– Что?! Ну… Ну что ты мне можешь сказать? Зачем ты мне такая нужна? Я спокойно хочу на пенсию уйти, а не дожидаться, пока меня отсюда попросят.
– Но это же неправильно! Так быть не должно! Журналист должен…
– Ты ещё поучи меня, как оно должно быть! – Пригрозил, пытаясь отдышаться. – Тоже мне… журналист… – Бросил с презрением, чем Алёну задел.
– А я уверена, что это именно Бортновский заказал убийство Самохина. – Твёрдо и чётко проговорила она тогда и шарахнулась в сторону, глядя на то, как редактор аж присел, обтирая со лба холодный пот, так перепугался.
– Ты что, Алёнушка? – Нервно усмехнулся он. – Ты смерти моей хочешь? – По сторонам опасливо оглянулся. – Ты головой-то думай иногда. Какое убийство? Кто заказал? Да тебе романы писать в жанре фентези стоит, а не криминальные новости. – Подавился редактор собственной шуткой.
Опомнился, в себя пришёл, сменил окрас лица с багрово-красного на естественный, бледно-серый, и спину выпрямил.
– В общем, так: от работы я тебя отстраняю. На полгода как минимум. И это если дело не пойдёт дальше, и Бортновский не будет настаивать. И то, неофициально! – Затряс вытянутым указательным пальцем. – Ведь официально ты уже давно уволена. – Как на пропащую рукой махнул. – Вчерашним числом твоё заявление подписано, если мне память не отказывает.
Тут же каким-то чудесным образом в руках Глеба Семёновича появился завизированный листок с заявлением на увольнение «по собственному» с её, Алёниным, именем и фамилией.
– Если всё утихнет, через полгода вернёшься в редакцию и под моим чутким руководством будешь вести и дальше свой краткий обзор новостей, а если нет, переведём тебя в… Не придумал ещё, но куда-нибудь переведём. – Мужчина мученически скривился. – Пока так.