«Пора ли включать мелодраму для Одри?» — гласил крупный заголовок на единственной странице издания. Так главный редактор (она же верстальщик, дизайнер, фотограф и журналист) приглашала жителей деревни к обсуждению.
Лето выдалось жарким, и дождя давно не было, но на случай засухи у них была Одри.
Щелкнув зажигалкой, Камила закурила и велела себе просыпаться быстрее.
Пора было наведаться в управление и узнать, что же так разволновало Фанни этим утром.
Тэсса ждала, что вот-вот появится Камила Фрост — та никогда не упускала случая раздобыть контент для «Расследований Нью-Ньюлина», но, к ее досаде, на пороге управления образовалась невыносимая Бренда Ловетт.
Она была в ярком цветочном платье, которое как мешок прятало ее круглое сдобное тело, в соломенной шляпе с широкими полями, из-под которой воинствующе сверкали круглые совиные глаза. Этот взгляд не предвещал ничего доброго.
Из карманов Бренды торчали садовые перчатки.
— Вот дерьмо, — одними губами прошептала Тэсса Фрэнку Райту, который по-прежнему сидел в кресле напротив.
До этого он добрых пять минут в полном молчании таращился на нее как на диковинную зверушку, а Тэсса таращилась на него, потому что делать ей все равно особо было нечего.
Инквизиторский орден был очень закрытым — никаких пресс-конференций, пресс-релизов, прозрачности и отчетности. Поэтому слухов о нем плодилось великое множество, и к таким взглядам Тэсса давно привыкла. Однажды она с большим интересом прочитала статью в интернете, где говорилось, что у инквизиторов каждое полнолуние отрастали новые конечности.
— А рога? — спросила она тогда у своего куратора. — А копыта? А хвост?
Бренда Ловетт сделала несколько шагов вперед и увидела Фрэнка Райта. К новичкам в Нью-Ньюлине традиционно относились как к прокаженным, которые приносили с собой болезни и проклятия, поэтому Тэсса поспешила ее успокоить:
— Это постоялец, — сказала она, — он приехал навестить брата и надолго у нас не задержится. Доброе утро, Бренда. Вы пришли к мэру или шерифу?
— И к тому, и к другому, — сразу утратив интерес к Фрэнку, ответила Бренда свирепо. — Я пришла написать жалобу на Джона Хиченса и потребовать правосудия.
— Какое же злодеяние он совершил на этот раз? — оживилась Тэсса.
Невыносимая Бренда Ловетт и сварливый Джон Хиченс были, как и всякие соседи, смертельными врагами. Их супруги мирно покоились на кладбище Вечного утешения, но вот уже больше года их никто не навещал. Живые были заняты сварами.