Тут я, конечно, привираю и отвожу взгляд к окну. Антон, конечно, был рад, что я перевелась к нему поближе, но со дня своего рождения мы с ним так и не виделись! Я сама ему звонила вчера, но он не ответил. Только вечером прислал сообщение, что был занят, у его мамы ремонт, и наберет, когда будет посвободнее.
— Поздравляю, Марфуш! Уверен, что парня ты выбрала хорошего и надежного. Не то что мой оболтус.
— О, да! — вырывается у меня раньше, чем я успеваю вспомнить о приличиях. — Совсем не такой, как ваш! Извините, пожалуйста…
Снова отворачиваюсь к окну и смотрю на красный светофор. Может, лучше на метро было б?
— Марф, — голос у Самиева тихий и доверительный. — Я тебе так скажу, что бы там Ванька себе не придумал, а ты не виновата в их разрыве, поняла? Не виновата. Они с Ланой оба старше тебя, между прочим, и если б хотели и были б умными, то сами все бы разрулили. Как там у вас говорят? Не грузись?
— Да знали бы вы, как он меня ненавидит! — верещу я, обида так и льется из меня как из ведра. — Да он убил бы, если б знал, что его не посадят за это! Я только приехала, а он тут как тут! И вроде сначала хорошее дело сделал, а потом… Я ему что рабыня?! Заставил в эту игру дурацкую с ним играть! А у меня между прочим третий курс! И я на платном! Вы хоть представляете…
Замолкаю и снова отворачиваюсь — и на кой меня понесло так унижаться! Самиев — очень уважаемый и состоятельный человек, у него вроде даже фабрика своя есть. Вот зачем ему знать про мои заморочки? Все равно с Сатаной ничего не сделает! Любит эту скотину как родного сына!
— Марф, ну, ты чего замолчала-то? — Самиев продолжает допытываться, но как-то мягко, не обидно, что лезет. — Чего Ванька накосячил? И что за игра? Универсум, поди?
— Он самый! — зло выплевываю я, будто это Самиев во всем виноват. — Я вообще не подписывалась на такое. Хотела чисто подругу поддержать, она бредит этой игрой. Ей папа Сатану, то есть Ивана, простите, нанял в помощь. Так и меня завел, что я сама, дура, тоже вписалась.
Кошусь на Самиева, он весь такой гладкий, пристойный, в дорогущем костюме, но ничего, не скривился, слушает, и правда, внимательно. Поэтому и продолжаю.
— Мне этот Универсум, ну, никаким боком не сдался, только мешать будет. А если сама сольюсь, так племянник ваш загнобит, припоминать будет. Знаете, как бесит? Я даже послать его не могу: подруге обещала с ней быть…