В первом классе в первый же день учебы одноклассник, попытавшейся заговорить с красивой девочкой, увидев, что она никак не может ему ответить, мычит, спросил широко улыбаясь:
– Ты что, дебилка? – Увидев округленные в молчаливом удивлении глаза Олеси, – начал кричать, – дебилка, дебилка.
Это было концом начала школьного общения Олеси со сверстниками. Благо экзамены сейчас сдавать нужно письменно, поэтому и без разговоров с одноклассниками, отучилась в школе.
В объятиях матери девушка почувствовала себя под защитой, и на нее нашло и без пустырника успокоение.
– Лесечка, давай ты еще походишь к логопеду, – умоляющим тоном попросила ее мать.
Олеся вскинулась. Спокойствие вновь покинуло ее.
– Н-нн-нет! Я, я устала ходить. Все б-б-без толку.
– Тихо, тихо, – притянула ее к себе Амалия Георгиевна, и поднесла к ее губам бокал с пустырником. – Выпей, детка. – Олеся сделала пару глотков, – и завтра сходи на прием к травматологу, – посоветовала ей мама, – возьми больничный. А я позвоню тебе на работу, скажу, что ты заболела.
Леся с облегченнием кивнула головой.
– С-с-спасибо, мама. П-пойду к-к себе.
Амалия Георгиевна после ухода дочери уставилась на темный экран телевизора с мыслями, как же вылечить дочь от заикания. По специальности она была математиком, и ко всему у нее был прагматичный точный подход. Лечили дочь традиционными способами. Врачи, логопеды, психологи. 17 лет. Сейчас она размышляла, а права ли была, что не прибегла к бабушкам-ведуньям. Возможно страх так и не прошел, иначе заикания не было бы. В таком состоянии застал ее Олег Викторович. Это был мужчина 48 лет, высокий, подтянутый, стройный. Он всегда следил за собой и представлял интерес для противоположного пола. Но ему, кроме своей Лиечки, никого не надо было. Работал он главным инженером на заводе, в администрации, которой теперь трудилась и его дочь.
– Лия, – улыбнулся, обратившись к жене, – содержательный фильм? – пошутил он.
Амалия поднялась с дивана.
– Олеся хочет уйти с завода.
– Как же так?! – с досадой проговорил он. – Почему? – но вопрос был риторический. – Мне пришлось пройти через столько людей, чтобы ее взяли на это место. Ей ведь там даже и разговаривать много не надо!
В это время по коридору в кухню шла Олеся и услышала слова отца. На ее глаза мгновенно от обиды навернулись слезы. Она остановилась напротив двери в зал. Родной отец делал, чтобы она еще больше была в изоляции, понимая, что в ней есть ущербность. Амалия заметив ее, перевела взгляд, Олег Викторович оглянулся.