Из ада этого. Я всё надеюсь на замену,
И благодарна вам, что вы пришли ко мне на смену,
Меня вы смените, а мой черёд пришёл рождаться.
Я ночью к вам приду». Опять Му очень испугался,
И той же ночью он в Кайфэн к своим друзьям вернулся,
Всё рассказал им, и о том, что с дамой той столкнулся.
В том городе один даос леченьем занимался.
Наутро Му в гостиницу с даосов возвратился,
Чтоб дух изгнать оттуда, вместе они гроб открыли,
В нём девушка лежала, её вид не изменился,
На ней всё то же платье было, что они пошили.
Му приказал сжечь труп, так как был города главою,
И сразу труп чиновники сожгли без лишних прений.
Му долго жил там, и всегда доволен был собою,
С тех пор там не было чудес и странных приключений.
(О чём не говорил Конфуций)
В эпоху Мин в монастыре Хуа в районе горном
Жила свинья, она состарилась и смирной стала,
Присутствовала на всех церемониях упорно,
Заслышав пение монахов, в храм всегда бежала.
И волосы она все потеряла, облысела,
А своим видом чем-то походила на монаха,
Лишь постное и чистое она всегда всё ела,
И не испытывала радости, тревог иль страха.
Вела себя отшельником, монахом, отрешённым,
При обстоятельствах, любых, вела себя спокойно,
Не суетилась и, держа себя достойно,
Вникала во все службы с видом сосредоточенным.
Монахи в храме её Боровом-монахом звали,
И проявляли к ней всегда, как к брату, снисхожденье,
По старости, болезни, у ней ноги отказали,
И все почувствовали её смерти приближенье.
Наставник храма Чжань-и, получивший просветленье,
На время устранился, чтоб развить Будды доктрину,
Монахов пригласил к себе всех перед удаленьем,
Сказав: «Я вас созвал, предвидя борова кончину,
Когда меня не будет, вы его не хороните,
Разрежьте на куски и людям всем вокруг раздайте,
О нём не сожалейте, когда мясо раздадите,
А если вы не сделаете, зол я буду, знайте»!
Монахи обещали сделать, но в душе решили,
Что настоятель их не прав, и в чём-то ошибался,
Когда уехал он, то и свинья-монах скончался,
Монахи, тайно всё решив, его похоронили.
Когда вернулся Чжань-и, то узнал, как дело было,
Ему сказали: «Это – зло, ведь ясно же любому!
Вреда не можем мы содеять никому живому.
Мы резать не смогли, даже когда тело остыло.
Поэтому сырой земле придали его тело,
Ведь то, что говорили вы расходится с доктриной
Будды». Наставник закричал: «Не ваше это дело,