Вспоминаю и то, что меня похитили. И то, что нахожусь под землёй. В кромешной тьме и холоде.
Паника невидимыми пальцами сдавливает горло. Начинаю чаще дышать. Мерещится что-то, а когда рядом обнаруживается чьё-то тело, я вообще прихожу в дикий ужас.
– Тихо, спокойно, – раздаётся над ухом.
Дёргаюсь влево. Отползаю, тут же скривившись. Правая ступня ноет и болит.
– Не бойся. Всё нормально. Батарейки сели, видимо.
Чувствую, что он садится.
Какого чёрта мы вдвоём на кровати?
Слышу, как щёлкает кнопкой.
– Да, батарейки.
Встаёт. По звуку отдаляющихся шагов догадываюсь, что направляется к двери, и тут случается это. Разнервничавшись, выдаю самое глупое из того, что может быть.
– Не уходи…
Объяснить эту дурость могу лишь тем, что мне очень-очень страшно остаться вновь наедине со своей фобией.
– Я на минуту, сейчас вернусь.
Прикусив язык, молчу.
Не уходи. Ты идиотка, Настя! До чего опустилась! Какая низость!
Пока распинаю себя за вселенскую глупость, он, как и обещал, возвращается. Причём не один, а со светом, что позволяет наконец сделать выдох. Правда уже через секунду моё тело напрягается по новой. Потому что он подходит и касается ладонью моего лба. Вот так запросто и без спроса.
– Не трогай, – замешкавшись, сбрасываю его руку.
– Сама или как? – протягивает мне уже знакомый блистер с таблетками и стакан с водой.
– Мне нужно… – замолкаю, стесняясь сказать, что именно.
– В туалет, – кивает, понимая без слов.
Опускаю ноги на пол. Только сейчас замечаю, что на мне тёплые шерстяные носки. Вообще не помню, чтобы их надевала. Зато отлично помню то, что происходило в соседней комнате.
Смутившись, встаю.
– Не подходи! – останавливаю его жестом.
Мне очень больно, но меньше всего хотелось бы опять с ним контактировать.
– Я помогу.
– Ты поможешь, если отпустишь меня домой, – прихрамывая, делаю пару шагов вперёд.
Пытаюсь абстрагироваться от боли, но как бы не старалась, не получается. Аж слёзы непроизвольно проступают. Там на ступнях, похоже, живого места нет.
Несколько метров. Давай, ты справишься.
– Нет, не приближайся ко мне! – хрипло протестую.
– Да мать твою, я просто тебя туда отнесу, – невзирая на мою реакцию, всё равно делает по-своему. И подходит, и на руки берёт.
– Больше шума, – недовольно цедит, поставив меня на плитку.
– Выйди! – спешу от него отстраниться.