к которому привязана морским узлом, как шаланда к причалу, душа поэта.
И вот пока не забыл…
Сочувствие к людям – редкий гость в нашей литературе!
Глотками сочувствия полна книга, которую ты взял в руки, читатель. Эта не просто бумага, а полная чаша.
Настрадавшись с героями, автор запирает на ключ свой крымский дом и возвращается в Москву, туда, где когда-то родился. Туда, где жива его память в доме на Пятницкой, которого нет. Выйдя из вагона и попав в столичную толчею 15-миллионного русского Мегаполиса, поэт в белой куртке чувствует себя одиноким чужаком среди людей сплошь в черном. Он не знает, туда ли вернулся и где его дом – в Москве или всё же в Крыму, который стал новым Архипелагом России?
Эх, выпить бы, поговорить по душам хотя бы с тем мужиком-бедолагой, которой кинулся на его сочувствующий взгляд, как моряк на маяк, да вот незадача, полицейский притормозил прыть мужичка с рюкзаком (таким же как у поэта). И требует показать паспорт, стоп машина… И поэт спрашивает сам себя – сцепившись взглядом с тем мужиком из метро: так всё мое неловкое прошлое смотрит на меня из той темноты.
Книга Анатолий Головкова большая удача.
Она – думаю – будет интересна читателям России, Крыма, Украины, читателям Европы и Америки.
АНАТОЛИЙ КОРОЛЁВ, писатель, член Пен-клуба, лауреат итальянской премии Пенне, премии академии русских критиков АРСС, премии Москвы и др.
Если ты бросаешь меня, а я не бросаю тебя, это все равно прощанье.
Не разжимай пальцев. Не отпускай руки, лапы кота, собаки. Не опускай смычок.
Прикрой портьеры, створки окна.
Если ты остаешься, а я ухожу, это не всегда удача для нас обоих. Не обязательно благо, лишь перекресток. И стоит ли – во имя необозримых, неведомых перемен?
Может быть, не переворачивать валун, и тут ему самое место?
Не оставлять дом, что был дорог, – ибо некому будет заплакать по тебе. Не выдирать из нотного черновика страницу для гальюна.
Стоит ли бросать в топку рукопись, если тебе или кому-то кажется неудачей. Разве, когда писал, не слышал голос? Или лгал, что слышал? Тогда заслужил, жги.
Может быть, не нужно сходить по трапу, если не твой берег, хвататься за карабин, отворять любую дверь.
Или наводить порядок на чердаке.
Но что если вон тот хлам завещан именно тебе.
Поздно потом свистеть в оба пальца на поле разора, никто не придет.