– Планшет, – подсказал парень.
– Да, точно. Вот он смог их купить. У нас денег не просил. Мне подарил на пятьдесят лет электро варку….
– Мультиварку?
– Да, её. Думала, его прибью. Вначале решила, ограбил кого. Потом Алёша чек показал, как положено. Как он так зарабатывает – не знаю. Однако всегда сидит там. В своём кампутере…
– Расскажите про инцидент, произошедший с вашим сыном 23 ноября? – попросил молодой журналист.
– Это просто ужасно. У меня до сих пор не укладывается в голове, как такое могло произойти. Дело в том, что все парни на деревне переженились. Кто на городских, кто на местных. Один Алёшка остался. Ну кто ж за него такого нерадивого пойдёт? Мы ему нашли девушку хорошую. И он ей, вроде, понравился. А её родители попросили приданное, значит. Мол, что мы свою дочь за вашего нерадивого просто так отдадим? Мы долго с ними спорили, ведь и их дочь не первая девка на деревне. Однако ж так вышло, что мамка моя, померла. Мы с ней давно не ладили. Так участок она свой на Алёшу переписала. А почто нам хата в соседней деревне? Ну, мы и порешили участок продать. В тот день, как бес попутал. У меня смена, у мужа смена. А Алексей один должен был поехать в соседнюю деревню и деньги забрать, да и кое-какие вещи. Ну не повезёт же он деньги и вещи в руках? Потому, Алёша вывел коня, телегу, и, взяв с собой паспорт, поехал забирать наличку и пожитки. Нужно ж было ещё хату переписать, потому, отправился он рано, в пять утра. Пока вещи вытащил бабкины, пока сходил с новыми жильцами переписать все бумаги (у нас райком с полвосьмого утра работает), было уже восемь. Алёша договорился, что отвезёт деньги и бумаги домой, а затем вернётся забрать оставшиеся вещи. Хозяева разрешили. И Алексей поехал в сторону дома. Хозяева говорят, было это в начале девятого…
В этот момент Алёшенька зашёл на кухню, и, набрав воду в чайник, поставил на плиту, греться.
– Алёша, может ты кушать хочешь?
Сын покачал головой и уставился на журналиста.
– Это парень из газеты. Про тебя писать будет, – пояснила я.
Алёша усмехнулся, достал планшет с нарисованным надкушенным яблоком, и быстро набрал:
«Нечего про меня писать. Пускай проваливает!»
– Алёша. Ты что! Нельзя быть таким негостеприимным, – укорила я.
«Льзя!», – написал он и нарисовал мне улыбочку.
– Эх, горемыка ты! – покачала я головой. – Ты ж книжки читаешь и в школу ходил. Должен знать, что на «нельзя», нужно отвечать не «льзя», а «можно».