Так начались мои будни в походном народном театре. Перечень обязанностей был не велик, но крутиться приходилось от рассвета до заката. Постепенно втянулся, привык. Бесило только одно, когда играл задние ноги шутливой лошади, многие зрители так и норовили погладить круп или дать пенделя. Терпел. Соседний город удивил, даже забравшись на бугор, не смог увидеть его границ. Удивили дома друг на друге. Больше особенных удивлений не было. Дней через десять в одном из селений привели чуть живого парня. Оказалось дом сгорел вместе с родными и он остался один. Решили взять с собой и выходить. Его звали как меня. Вот и стало у нас Степан и Стёпка. Дней через десять он оклемался полностью и Семён принял решение. Стёпку определил на моё место, а меня забрал к себе в кибитку. Илья поначалу переживал и капризничал:
– Не успели сжиться и вдруг замена.
Но когда узнал, что он может на балалайке, успокоился и даже возгордился. Семён объявил всем, что уже давно есть потребность в человеке который бы занимался хозяйственной деятельностью. Самому тяжело тащить всё и он уже не справляется. Так как Степан владеет грамотой и счётом, ему и доверю это дело:
– Так что теперь вопросы, почему сало без чеснока, не свежие овощи, плохой овёс для лошадей, материалы для ремонта кибиток, реквизит и по всем остальным бытовым вопросам обращайтесь к нему.
Мы стали жить в кибитке втроём, Семён, я и его дочка, та самая девочка, что собирала в шапку плату за представления. Мать её умерла когда ей было около четырёх лет. В это время Марье было уже десять. Она лихо считала денежки и сразу стала просить обучить чтению и письму. Отец был доволен. Работы было много и я целыми днями мотался в виде доставалы и организатора общественного обустройства. Со временем стало всё получаться лучше и лучше. Зато вечерами мы уткнувшись в клочки добытой мной бумаги и с угольками учились как могли грамоте. Я выпросил в одной церкви Библию и хоть она была на старославянском языке, являлась большим подспорьем. Иногда втроём пели под гармошку, на которой я на слух пытался нащупать нужную мелодию. Так мы и жили, постепенно приближаясь к столице.
Дорога становилась всё шире и шире, самоходных тележек всё больше и больше. Особенно это не нравилось лошадям. Дни становились всё короче и короче, всё холоднее и холоднее, стал появляться снег, который перестал истаивать к вечеру. Хлопот прибавилось. Но как всегда бывает однажды, увидев на горизонте селение, Семён дал команду съехать с дороги в поле к перелеску и обустроить лагерь. Народ повеселел. Семён объявил: