– у тебя, – говорят, —
в глазницах гробы зарыты, —
и проигрывают в гляделки мне раз за разом
даже если в очках или веки мои закрыты,
что мне делать с неуправляемым третьим глазом?
я играла в гляделки с Бездной
и доигралась:
не смотрю в зеркала, и боюсь смотреть на любимых,
ибо взгляд мой тяжёл и холоден, как усталость,
сероснежная буря, адовая лепнина,
был один, и любил говаривать, что железный —
нет желающих стать судьбу его повторившим.
ты расплавленным солнцем наполнишь любую Бездну.
посмотри на меня,
пожалуйста, посмотри же
и смирительную рубашку цветочной гладью
мне расшей,
чтобы я светила тебе и грела,
не болтала со всякой тьмой из других галактик,
чтобы ей до меня никакого не стало дела!
– а не страшно тебе, что жизнь будет свет и радость?
вдруг захочешь открыть гештальт, словно малый бизнес.
– мне не страшно, ведь я действительно доигралась.
это самое дно —
никто не стучится снизу.