Погреб, в котором женщина хранила все консервы, находился тут же, на кухне, стоило только открыть в полу дверь и спуститься в эту холодную пещерку. Когда Фёдор исчез в бездне, Валентина Ивановна принялась раскладывать по тарелках пышные, усыпанные дырочками, блины по тарелкам и посыпать их сахаром.
– Не выспалась, Алён? – Озабоченно спросила она, усаживаясь рядом.
– Выспалась, конечно, – она попыталась улыбнуться, хотя и не знала, какими черными были круги под ее глазами.
– А погуляла как?
– Прекрасно.
– Фёдор вчера тоже в клуб ходил. Вы виделись?
Алёна кивнула, с трудом жуя блины и запивая их сладким травяным чаем.
Через минуту показался Фёдор с пыльной банкой бурого цвета.
– Не знаю, вроде, яблочное. Пойдет?
Валентина Ивановна прищурилась и подалась вперед, разглядывая банку, а затем махнула рукой.
– Грушевое. Ставь, конечно. Все пойдет.
Они открыли банку, выпуская приторный терпкий запах на волю, раздражая обоняние и аппетит.
– Будешь? – Спросила Валентина сына.
Тот тряхнул головой.
– Рано еще есть: солнце само только встало. Надолго вы на базар?
– Как все продадим. Скорее, до обеда.
– Обед-то он разный бывает, – Фёдор достал ложку и, макнув ее в банку, облизнул вязкую жидкость, – сладкое, жуть! – Состроив гримасу, он положил ложку в раковину.
Алёна же, все время молчаливая, теперь вообще не касалась еды – присутствие Фёдора напрягало все ее нервы. Она даже чай пить старалась беззвучно!
– Авось к трем вернемся. – Валентина Ивановна вытерла губы тыльной стороной ладони. – Алён, не забудь платок взять: там пекло ужасное будет уже часов в десять, как бы тебя солнечный удар не тяпнул.
– Ничего, – отозвался Фёдор вкрадчиво, – вы ее донесете, уж полегче вашей Бурёнки будет.
– Во-первых, Марфуши, а во-вторых, Фёдор! – Она игриво стукнула кулаком по столу.
– Идёмте? – Кротко спросила Алёна, отодвигая тарелку.
– Идем, идем.
Они вышли на крыльцо, где уже стояло четыре крупных ведра и одно поменьше, со смородиной. Все ведра были укрыты платками.
– Я возьму ведра с помидорами и кабачками, а ты бери остальные, с перцами и огурцами. А к маленькому сейчас привяжем веревку и на грудь повесим, так удобно.
После всех манипуляций они были готовы идти в путь. На часах было шесть утра, солнце еще не высоко поднялось над домами и грело приятно, не сильно и пока еще не слепило.