– Если бы я этого не сделала, он бы воспользовался фальшивым удостоверением личности и мог попасть в беду.
– В яблочко. Пятнадцатилетний пацан, хлещущий водку, наделает бед, это уж точно. Я сам начал пить аккурат в твоём возрасте, четырнадцать мне было. И что? Три десятка лет – псу под хвост, утопил жизнь на дне бутылки. Но, благодаря Господу Богу и твоей бабушке, да упокоится её душа с миром, я не пью уже тридцать один год, шесть месяцев и пять дней, – он вновь включил радио.
– Угу. А ещё благодаря тому, что до ближайшего винного магазина тебе пилить десять миль.
– А то! – захохотал дедушка. – Это, знаешь ли, тоже помогает.
По крайней мере, чувство юмора у него имелось.
Подпрыгивая на ухабах, пикап ехал вдоль пересохшей балки футов в сто глубиной. Дно её было песчаным, склоны поросли полынью, чахлыми сосенками, кизилом и жухлой травой. Дедушка говорил, что несколько раз в год, когда идёт дождь, балка наполняется водой, превращаясь чуть ли не в речку. Верилось с трудом. Лана лениво скользила взглядом по крутому склону.
Ни с того, ни с сего пикап вильнул и съехал с дороги. Лана уставилась на пустое водительское сиденье, где секунду назад сидел дедушка. Он пропал.
Пикап же нёсся вниз. Ремень безопасности врезался в грудь. Скорость всё нарастала. Машина налетела на молодое деревце и сломала его.
Подняв тучу пыли, пикап подскочил, да так, что Лана ударилась затылком о подголовник, а плечом – о стекло. Зубы клацнули. Она дотянулась до руля, но тот так дёргался, что удержать его было невозможно. Пикап перевернулся и кубарем покатился под склон.
Ремень безопасности не выдержал, и беспомощную Лану бросало по кабине. Вращающееся рулевое колесо швыряло её туда-сюда, точно бельё в стиральной машине. Она стукнулась плечом о ветровое стекло, ручка переключения скоростей дубинкой ударила по лицу, зеркальце заднего вида – по макушке.
Наконец, пикап замер.
Лана лежала ничком, изогнувшись под немыслимым углом и разбросав в стороны руки и ноги. Ноздри забились пылью, во рту ощущался вкус крови. Один глаз не открывался. Другим глазом она увидела то, что сначала показалось ей лишённым всякого смысла. Лана лежала вверх тормашками и смотрела на кактус, росший под прямым углом.
Надо было выбираться. Кое-как сориентировавшись, она потянулась было к двери. Правая рука не двигалась. Лана опустила взгляд и завизжала.