На последние две учебные недели папа наказал меня. Мне запретили видеться с Патриком и Феликсом вне стен школы. Они сочли это забавным. Я ездила на учебу, а потом сразу возвращалась домой.
– Что насчет Тулума? – спросил Патрик, когда я рассказала ему о летнем наказании. Клянусь, он интересовался моей поездкой в Тулум больше меня. Патрик и Феликс были своего рода влюблены в мою маму. Ее жизнь полностью состояла из целеполагания. Иногда единственным, что помогало мне пережить старшую школу, было понимание, что такая же жизнь, как у мамы, очень даже возможна. Технически она проживала в Сан-Паулу, но редко появлялась дома – никогда не оставалась в одном месте, чтобы не заскучать или не погрязнуть в сложных отношениях. Если чья жизнь и могла являться для нас образцом для подражания, так это ее.
Я заверила Патрика, что папе не удастся держать меня там все лето. Он сдастся, потому что именно так всегда и происходило. Особенно в этом году, ведь я не буду видеться с мамой так же часто, как обычно. Она всегда появлялась на мой день рождения и праздники, невзирая на расписание. И я всегда ездила к ней дважды в год, обычно в Нью-Йорк или какой-нибудь другой крупный город. Но на прошлое Рождество она заболела и застряла в Таиланде, а я не смогла выбраться к ней во время весенних каникул, так как к нам приезжали бабушка с дедушкой. Так что папа ни за что не лишит меня еще одной встречи с ней.
Думая об этом, я согласилась на наказание. Никуда не выбиралась тайком, ведь наш сосед, мистер Рамирез, тут же настучал бы на меня. Он фактически жил рядом с моей комнатой и стал первым свидетелем того, как я пила, приглашала к себе парня и вылезала в окно спальни. Мне казалось, такие, как он, существовали только в 1950-х.
Поэтому последние две учебные недели были заполнены «Нетфликсом» и отдыхом. В буквальном смысле. И каждый день вселял в меня больше страха, чем предыдущий, так как я знала, что приближалось мое наказание с Роуз. Пусть я понимала, что оно закончится досрочно, но меня тошнило от одной только мысли о том, что я проведу с ней время.
* * *
В первый понедельник летних каникул я проснулась под распахивание занавесок – комнату затопил солнечный свет.
– Bom dia[5], дочка! – радостно объявил папа, попивая кофе из огромного термоса.